Инновация - это исторически бесповоротное изменение способа производства вещей.
Й. Шумпетер


М.И. Туган-Барановский

Й.А. Шумпетер

Н.Д. Кондратьев

Галерея выдающихся ученых

UA RU EN

Обращаем внимание на инновацию, созданную на данном сайте. Внизу главной страницы расположены графики,  которые в on line демонстрируют изменения цен на мировых рынках золота  и нефти, а также экономический календарь публикации в Интернете важных мировых экономических индексов 

 
Публикации

Кузьменко В.П.

Австрийская социально-экономическая модель, созданная на основе теорий инновационного развития и праксиологии, человеческих интересов и свобод

Вступление и постановка проблемы. Австрия – высокоразвитое европейское государство, которое последние годы устойчиво входит в тридцатку наибольших в мире по объему номинального валового внутреннего продукта (ВВП) более $ 400 млрд. В 2019 г. он составил $ 446 млрд., а в расчете на душу населення $  50655. В 2018 году Австрия занимала 26-29 место по разным рейтингам (МВФ, ВБ и ООН). Австрия не входит отдельно в Большую двадцатку G-20 (как активный член Евросоюза и Еврозоны она является участником G-20 в составе ЕС), но уже вошла в двадцатку наилучших стран мира по ВВП на душу населения с учетом паритета покупательной способности (ППС). Последний для Австрии по расчетам МВФ составил в 2018 г. $ 52137 и она заняла по рейтингу 18-е место, а по расчетам ВБ $  55510 – 14-е место. Среди развитых стран ОЭСР Австрия вышла по последнему рейтингу на 9-е место. ВВП на душу населения Австрии по ППС существенно увеличился в 2019 г. и составил по расчетам МВФ $ 56352, то есть вырос за год на 8,2%.

Стране удалось достигнуть такого уровня развития, несмотря на то, что после Второй мировой войны Австрийская Республика (АР) была одной из стран-агрессоров, которые потерпели поражение, и потеряли из-за этого большую часть своего капитала: рабочую силу, оборудование, денежные ресурсы. Таким образом, нейтральная Австрия по своей динамике экономического развития и уровня жизни стала гарантом стабильности в центре Европы и примером-ориентиром для развития других европейских стран, в том числе, и для Украины. А в перечне главных проблем, которые украинцы должны преодолеть в процессе выхода из системного военно-политического и социально-экономического кризиса, защита национальных интересов государства Украина в последнее время вышла на первый план.

Основание австрийской школы политэкономии связывают с таким несомненным ее достижением как теория маржинализма, которая вытекала из теории субъективной ценности Карла Менгера, Ойгена Бем-Баверка та Фридриха фон Визера, созданной ими в последней трети ХІХ ст. [1]. К одному из значительнейших достижений этой школы в первой трети ХХ века следует отнести теорию инновационного экономического развития Йозефа Шумпетера [2] и связанных с нею теории деловых циклов французкого ученого Клемента Жюгляра и К-волн российского экономиста Николая Кондратьева, книга Й. Шумпетера о которых вышла в год начала Второй мировой войны [3]. Кстати, О. Бем-Баверк и Ф. Визер были учителями Й. Шумпетера в Венском университете, а теорию инноваций последний создал в 1911 г., преподавая политэкономию в Черновицком университете, то есть на территории современой независимой Украины.

В 1927 г. выдающийся мыслитель XX столетия и главный идеолог экономического либерализма австрийской школы политической экономии Людвиг фон Мизес во вступлении к своей работе “Либерализм в классической традиции” писал:

Философы, социологи и экономисты XVIII начала XIX вв. сформулировали политическую программу, служившую руководством для социально-экономической политики сначала в Англии и Соединенных Штатах, затем на европейском континенте и, наконец, в остальных частях населенного мира. В полной мере эта программа не была реализована нигде. Даже в Англии, которую называли родиной либерализма и образцом либеральной страны, сторонникам либеральной политики никогда не удалось воплотить всех свои требования. В остальном мире на вооружение брались только отдельные части либеральной программы, в то время как другие, не менее важные, либо отвергались с самого начала, либо от них отказывались через короткий промежуток времени. Лишь с некоторой натяжкой можно сказать, что мир когда-либо пережил либеральную эпоху. Либерализму так и не позволили воплотиться полностью.

Тем не менее, каким бы кратковременным и ограниченным не было господство либеральных идей, этого оказалось достаточно, чтобы изменить облик мира. Произошел взрыв экономического развития. Освобождение производительной силы человека многократно преумножило средства существования… Процветание, созданное либерализмом, значительно снизило детскую смертность, безжалостный бич более ранних эпох, и в результате улучшения условий жизни увеличило ее среднюю продолжительность” [4].

Таким образом, либерализм очень тесно связан с успехами в социальной политике, позитивными последствиями которой явилось качественное улучшение и количественное продление продолжительности человеческой жизни. Но парадоксальным есть и тот факт, что именно в наиболее либеральной Англии была создана макроэкономическая теория регулирования рынка, которая есть своего рода антиподом экономическому либерализму. В ней впервые обобщен мировой опыт макроэкономической антикризисной политики, которая по имени ее автора Джона Мейнарда Кейнса была названа кейнсианской, а обобщенное течение мировой экономической мысли - кейнсианской революцией или кейнсианством, которое противопоставлялось либерализму. В кейнсианской политике акцентировано внимание на государственном регулировании через инвестиционную и социальную составляющие этой политики, о чем, еще за 40 лет до Дж. М. Кейнса, впервые в мире писал выдающийся украинский экономист Михаил Иванович Туган-Барановский. Следует подчеркнуть, что кейнсианство возникло во времена Великой депрессии 30-х годов ХХ века как антикризисная теория и практика преодоления ее негативных последствий. То есть это финансово-экономические лекарства преодоления болезни социально-экономического организма, который находится в кризисном состоянии. Но тогда, когда экономика уже не больная, то есть вылечилась и вышла на путь устойчивого развития, вмешательство в ее организм со стороны государства должно быть минимальным и наступает время для максимального расцвета экономического либерализма. То есть имеет место маятник периодических колебаний между неолиберализмом и неокейнсианством в социально-экономических циклах, которые продолжатся и далее. И задача современной экономической политики не расшатать этот маятник, своевременно преодолевая ожидаемые социальные кризисы с наименьшими потерями, минимизируя их негативные последствия.

Австрийская школа политической экономии в послевоенный период, в средине ХХ века имела такую выдающуюся работу «новой австрийской школы» как «Человеческая деятельность (праксиология): трактат по экономической теории» (1949) Людвига фон Мизеса [5]. Эта фундаментальная системная работа выдающегося австрийского экономиста, посвящена непосредственно праксиологии, то есть общей теории человеческой деятельности, которая позволяет выявить и механизмы социально-экономических циклов, связанные с борьбой экономических интересов разных страт (классов) человеческого общества.Она предельно актуализировалась во время глобального экономического кризиса, вызваного пандемией коронавируса. Теория праксиологии HomoFaber (человека деятельного) возникла из классической политической экономии и в книге Л. Мизеса имеет ХХІV главу, само название которой свидетельствует о прямом отношении к предмету наших исследований – «Гармония и конфликт интересов».

Начинает ее ученый с опровержения известного тезиса, которого придерживались очень много людей на Земном шаре: «выигрыш одного человека оборачивается потерей для другого; ни один человек не имеет прибыли кроме как путем потерь для других людей». Этой догмы, как утверждает Мизес, придерживались еще античные авторы, а в средневековой Европе ее первым сформулировал выдающийся французский философ Мишель Монтень, в связи с чем ее назвали “догмой Монтеня”. Она, по сути, является квинтесенцией старого меркантилизма и нового монетаризма. Главное ж, из нее вытекает вывод, что в рамках рыночной экономики существует вечный конфликт как между интересами разных общественных классов одного народа, так и между интересами любой страны и интересами других государств. По утверждению данной догмы этот конфликт нельзя разрешить, но в действительности она не совсем верна.

Хотя даже сегодня догма Монтеня справедлива относительно влияния изменений в покупательной способности денег под влиянием денежных факторов на отстроченный платеж, «в целом она ошибочна в отношении к любому виду предпринимательской прибыли и убытку, или возникают они в стационарной экономике, где совокупная величина прибыли равняется совокупной величине убытков, или в экономике, которая развивается или регрессирует, где две эти величины разные» [5, 623]. Как утверждает Л. Мизес, прибыль человека в свободной рыночной экономике создается не благодаря тяжелому состоянию и страданию людей, которые его окружают, а в результате того, что он облегчает или полностью исключает то, что вызывает у окружающих его людей ощущение беспокойства. «Страдание больному приносит чума, а не врач, который лечит эту болезнь. Доход врача – результат не эпидемии, а помощи, которую он предоставляет людям, которые поражены болезнью. Конечный источник прибыли – это всегда предвидение обстоятельств будущего… Внешние события, которые влияют на спрос и предложение, иногда осуществляются настолько внезапно и неожиданно, что люди говорят о том, что ни один разумный человек не мог бы их предвидеть» [5, 623-624]. Но все же иногда это удается и тогда конкуренты считают, что прибыль тех, кто выиграл от непредвиденных ими изменений, не является оправданной. Однако такая субъективная оценка не меняет реальное состояние интересов. Л. Мизес по этому поводу пишет: «Для больного, несомненно, лучше, когда врач его вылечит, приобретя при этом высокий гонорар, чем когда он не будет иметь медицинской помощи. В противоположном случае он не вызвал бы врача» [5, 624].

Кстати, пример приведенный им еще 70 лет тому назад, актуализировался именно сегодня в контексте преодоления в мире негативных последствий пандемии коронавируса. Для Украины, учитывая еще и гибридную войну ее с Россией, наиболее актуальным является вывод, сделанный в фундаментальной работе Л. Мизесом:

«В рыночной экономике нет конфликтов между интересами покупателей и продавцов. Есть потери, вызванные неадекватным предвидением. Если бы каждый человек и все члены рыночного общества всегда предвидели бы обстоятельства будущего правильно и своевременно и вели б себя соответственно, то наступила бы общая благодать…Однако человек не всеведущ…

Договор всегда выгоден и покупателю, и продавцу. Даже тот, кто продает себе в убыток, все одно богаче, чем тот, кто или вообще не смог ничего продать, или смог продать только еще по более низкой цене. Он несет потери из-за недостаточной проницательности; продажи ограничивают его убыток, даже когда конечная цена низкая. Если бы, и покупатель, и продавец не считали договор наиболее выгодным действием, которое они могут выбрать в обстоятельствах, которые сложились, то они не стали б в нем принимать участие.

Заявление о том, что благо для одного человека – это всегда вред для кого то другого, справедлива только в отношении к грабежу, войне и их трофеям. Добыча грабителя – это вред для жертвы грабежа. Но война и торговля – две разные вещи» [5, 624].

Анализ последних исследований и публикаций. Как указывалось выше, в своей фундаментальной работе Л. Мизес рассматривает конфликты, вызванные разными, в том числе экономическими, интересами людей. Он отмечает, что характерной чертой «природного состояния» людей является их непримиримый конфликт. И тот факт, что «в стационарной экономике увеличение доли каждого человека уменьшает долю всех других людей, всегда является источником конфликтов. Именно более высокая производительность разделения труда создает дружественные отношения между человеческими существами. Она устраняет природный конфликт интересов, поскольку там, где есть разделение труда, больше не существует проблемы распределения запаса, который не поддается увеличению. Благодаря более высокой производительности труда, которая достигается в условиях распределения задач, запас благ многократно увеличивается. Общий интерес, который преобладает над всеми другими -– сохранение и дальнейшая интенсификация общественного сотрудничества -– получает приоритет и сглаживает все основные противоречия. Место биологической конкуренции занимает каталлактичная конкуренция. Это ведет к гармонии интересов всех членов общества» [5, 631].

Причем, смысл каталлактичной конкуренции кроется в том, что она стимулирует крупномасштабное производство товаров массового спроса и это снижает затраты производства до такой степени, что они стают доступными по низким ценам, то есть она делает товары не более дорогими, а более дешевыми. «В этом есть смысл теоремы гармонии правильно понимаемых интересов всех членов рыночного общества. Когда экономисты классической школы сформулировали это утверждение, они сделали попытку подчеркнуть два момента. Первый: каждый имеет интерес к сохранению общественного разделения труда – системы, которая многократно увеличивает производительность человеческих усилий. Второй: в рыночном обществе спрос потребителей направляет всю производственную деятельность. Причина того, что не все человеческие желания могут быть удовлетворены, лежит не в общественных институтах, которые не подходят, или недостатках системы рыночной экономики. Это природные условия человеческой жизни. Вера в то, что природа одарила человека неисчерпаемым богатством, а нужда является следствием неспособности человека организовать прекрасное общество, в корне ошибочна.«Природное состояние», которое описывается реформаторами и утопистами как райское, в действительности было состоянием чрезвычайной нужды и страданий. «Нужда, говорит Бентам, это не действие законов, это первоначальное состояние рода человеческого». Даже те, кто находится на дне общественной пирамиды, сейчас более обеспечены, чем были бы обеспечены при отсуствии общественного сотрудничества. Они также выигрывают от действия рыночной экономики и разделяют выгоды цивилизованого общества» [5, 632].

Далее Л. Мизес говорит о реформаторах ХІХ века Фридрихе Энгельсе и Карле Марксе, которые, как и их предшественники-утописты, не отказались от дорогой для их сердца идеи первичного земного рая, к которому они хотели вернуть человечество через построение социализма и коммунизма, сущность которых Л. Мизес раскрыл сразу после окончания Первой мировой войны в своей фундаментальной работе «Социализм. Экономический и социологический анализ» [6], которая впервые вышла из печати в 1922 г. – в год основания СССР. Его ученик Ф. Хайек также написал на эту тему даже две книги «Дорога к рабству» [7] и «Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма» [8].

Кстати, именно гражданам СССР выпало «счастье» строить сначала «лагерный» социализм, а уже после Второй мировой войны, во времена хрущевской «оттепели» принимать участие в попытке выполнения Программы построения коммунизма на 1961-1980 гг. Именно в начале 1980-х годов стало ясно, що построили они что-то не то, откуда и возникла идея «перестройки», которая уже не была в состоянии остановить развал «социалистической системы» и распад СССР. Если бы наши горе-теоретики своевременно прочитали Мизеса и Хайека, то, возможно, это уберегло бы общество от многих ошибок. Но история не выдерживает «сослагательного наклонения». И все же к своим пророкам человечество должно прислушиваться. Как утверждает Л.Мизес в своей фундаментальной работе в подглавке «Гармония «верно понятых» интересов»:

«Человеческое сотрудничество в системе общественного разделения труда возможно только в рыночной экономике. Социализм не является системой экономической организации общества, которая может осуществиться, потому что у него отсутствует какой-либо метод экономического расчета…

Открытие этой истины не обозначает снижения убедительной и доказательной силы антисоциалистических аргументов, которые вытекают из снижения производительности, которая ожидается от социализма. Весомость этого отрицания настолько велика, что ни один разумный человек не может колебаться, выбирая капитализм. Несмотря на то, что все равно сохраняется выбор между альтернативными системами экономической организации общества, преимущества одной в сравнении с другой – это никакая ни альтернатива. Социализм невозможно осуществить, потому что вне власти человека организовать его как общественную систему. Выбор стоит между капитализмом и хаосом. Человек, который выбирает между тем, чтобы выпить стакан молока или стакан цианистого калия, делает выбор не между двумя направлениями; он выбирает между жизнью и смертью. Общество, которое выбирает между капитализмом и социализмом, делает выбор не между общественными системами; оно выбирает между общественным сотрудничеством и развалом общества. Социализм не является альтернативой капитализму; он не есть альтернативой ни одной системе, при которой люди могут жить какчеловеческие существа. Подчеркнуть этот момент – задача экономической науки, точно также как задача биологии и химии заключается в том, чтобы научить, что цианистый калий – это не пища, а смертельный яд»[5].  

Степень изученности проблемы. В последней работе Ф. Хайека, которая вышла из печати в 1988 г., накануне его смерти в марте 1992 г., он рассмотрел эволюцию капиталистической экономики до Великой депрессии 1930-х годов. Именно этот глобальный системный кризис породил новое направление экономической науки –макроэкономику с государственным ее регулированием кейнсианскими инструментами. Ф. Хайек исключает последние как такие, которые не оправдали себя в период стагфляции мировой экономики 70-80-х годов ХХ ст., когда «нефтяной» кризис 1973-1975 гг. опроверг кейнсианские взаимозависимости кривой Филлипса. Этот кризис вынудил экономическую науку вернуться к теориям экономических циклов и кризисов и антикризисной политики, которая выплывала из них. Причем гармонизация разработанного антикризисного инструментария пока не является до конца решенной проблемой.

Ф. Хайек также первым в мире сравнил рынок с современной информационной системой, которая посылает определенные сигналы как производителям, так и потребителям. Именно те из них, кто первыми своевременно получают эти сигналы, выигравают на этом рынке. А создание современной оперативной информационной системы для праксиологии также пока не является до конца решенной проблемой.

Работа Ф. Хайека «Дорога к рабству» вышла из печати еще в конце Второй мировой войны, в 1944 году. В ней человечество предупреждалось, что воинственный тоталитаризм при отсутствии противодействия может привести к гибели всей человеческой цивилизации. Ведь своей теорией он защищал свободного человека как самодостаточную ценность в гражданском обществе со всемя его свободами, которые дают гражданину право защищать свои интересы, в том числе экономические. В то же время в этой книге он выступил не только против национал-социализма, (от которого Ф. Хайек, когда началась Вторая мировая война, убежал в Кембридж в Англию, а в 1949 г. эмигрировал в США, где его книга надолго имела огромный успех), а и советского социализма, который и есть «Дорога к рабству». В России сегодня к тоталитаризму, по-сути, возвращается власть во главе с В. Путиным.

Ф. Хайек актуализировал данную тему через полвека – в другой своей работе «Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма», которая стала последней в его жизни. За три года до смерти, характеризуя в ней принципы регулирования взаимодействия между индивидами, он писал, что это взаимодействие основано на правилах «расширенного порядка», которые возникают спонтанно и превращаются в регулятор человеческого поведения в обществе. Они касаются «честности, соглашений, частной собственности, конкуренции, прибыли и личной жизни» и распространяются благодаря обучению, привычкам и традициям. К моральным нормам Ф. Хайек отнес «институты собственности, свободы и справедливости». Он отметил, что именно «моральные нормы и традиции, а не интелект и разум, позволили людям подняться над уровнем дикарей» [8]. Такие положения Фридриха фон Хайека свидетельствуют о существовании в его теории мощной институциональной составляющей. Еще в 1974 г. ему вместе со шведским экономистом Гуннаром Мюрдалем была присуждена Нобелевская премия по экономическим наукам «за новаторские работы по теории денег и экономических колебаний и глубокий анализ взаимозависимости экономических, социальных и институциональных явлений».

Акцентируя внимание на том, что свобода для предпринимателей является главным двигателем поиска ими наиболее целесообразных путей экономической деятельности, Ф. Хайек подчеркивал, что свобода – это не просто экзистенциональная ценность для каждого человека, на чем еще в 1911 году акцентировал внимание в своей «Философии свободы» [9] первый русский философ-экзистенционалист, киевлянин Николай Бердяев, но й источник и главное условие всех ценностей. Для того, чтобы обосновать правовое поле свободы, Фридрих фон Хайек написал уникальную «Конституцию свободы» (1960), которую начал с цитаты речи наиболее демократичного руководителя цивилизации Древней Греции – Перикла:

«Свобода, которую мы имеем в нашем правительстве, распространяется также на нашу обычную жизнь... Но вся эта вольность в наших частных отношениях не ставит нас как граждан вне закона. Вопреки этому страх является нашей основной гарантией, обучая нас подчиняться судьям и законам, особенно нормам, которые связаны с защитой тех, кто подлежит законам, несмотря на то, или они действительно зафиксированы в своде, или принадлежат к тем неписаным кодексам, нарушив которые, не избежать обшего позора» [10, 9].

Речь в данной работе идет про действительную свободу, которая не только осознана человеком как объективная необходимость, но и позволяет, по Н. Бердяеву, субъективно преодолеть эту необходимость, не нарушя при этом справедливых законов. Но принципы свободы должны еще и отвечать тем достижениям человеческой цивилизации, которые реализуют ценности справедливости, причем не на бумаге, как это было в СССР, а в повседневной жизни людей.

В фундаментальной работе Людвига фон Мизеса «Человеческая деятельность (праксиология): трактат по экономической теории» заложены основы и для анализа роли экономических интересов в современной мировой системе. Ведь заканчивал эту книгу он во время, когда проходило послевоенное перераспределение мира и сфер влияния в нем, прежде всего, между СССР и США, в условиях холодной войны и формирования биполярного геополитического мира. Говоря о конфликтах нашей эпохи, Л. Мизес писал: «Популярная точка зрения видит источник конфликтов, которые в наше время приводят к гражданским и международным войнам, в столкновении «экономических» интересов, которые присущи рыночной экономике…Безусловно, следует признать, что в нашем столетии полно конфликтов, порождающих войну. Однако эти конфликты возникают не в результате функционирования свободного рыночного общества. Возможно, допустимо называть их экономическими конфликтами, поскольку они цепляют ту или другую сферу жизни людей, которая в обычном языке известна как сфера экономической деятельности. Но будет серъезной ошибкой на основе этого обозначения сделать вывод о том, что источником этих конфликтов являются обстоятельства, которые развиваются в рамках рыночного общества. Их порождает не капитализм, а как раз антикапиталистическая политика, направленная на ограничения функционирования капитализма. Они являются следствием вмешательства разных государств в производство, торговых и миграционных баръеров, дискриминации иностранной рабочей силы, иностранной продукции и зарубежного капитала.

 Крепким мир делают не договора и соглашения и не международные трибуналы и организации, подобные покойной Лиге Наций или ее наследнице Организации Объединенных Наций. Если принципы рыночной экономики разделяются всеми, то необходимость у таких палиативах отсутствует; если нет, то они неполезны. Крепкий мир может быть следствием изменений идеологии. Пока люди цепляются за догму Монтеня и думают, что они не могут процветать экономично кроме как за счет других стран, мир всегда останется ни чем другим, как периодом подготовки к следующей войне. Экономический национализм несовместим с крепким миром»[5, 642-643].

И это завещание через 70 лет является основой для отстаивания национальных интересов в построении внешнеэкономичных и внешнеполитических связей Украины в условиях глобализации. Глобальная экономика представляет собой исторично новую реальность, которая отличается от традиционной мировой экономики. По определению ее апологета – известного французко-американского социолога испанского происхождения Мануэля Кастельса «глобализация характеризует экономику, способную работать как единая система в режиме реального времени в масштабе всей планеты» [11, 105]. Процесс глобализации и регионализации мировой экономики идет предельно неравномерно. Это касается как сфер деятельности и отраслей, так и макрорегионов, объединенных по группам стран и цивилизациям. Роль Украины в общемировых геополитических и геоэкономических процессах мир-экономики (термин вершины исторической школы «Анналы» – выдающегося французкого ученого Фернана Броделя [12]) только определяется, особенно в условиях гибридной войны ее с Россией.

Последние два года политики администрации президента США Дональда Трампа были отмечены именно экономическим национализмом. Он игнорировал давно согласованные международные правила не только ВТО, а даже ООН. Усилению влияния геоэкономики США в современном сложном мире содействовала еще «рейганомика» 1980-х годов, направленная на создание на их территории современных инновационных технологий, которые много в чем уже отошли от традиционной индустрии, которая была двигателем НТП на протяжении двух веков. Инновационный характер производств постиндустриального общества проявляется, прежде всего, именно в современных технологических системах. Благодаря им человек в ХХІ ст. выходит из ритма промышленного производства, которое угнетает его, в направлении использования его творческого потенциала для создания новых технологий и сооветствующих им форм менеджмента. Но сама циклическая динамика возникновения и распространения новых технологий, открытая еще в первой половине ХХ ст. в инновационной теории «длинных волн» (К-волн) Николая Кондратьева [13] и Йозефа Шумпетера [3], в соответствии с ней не будет нарушена и продолжится в будущем с ритмично возникающими экономическими кризисами, о периодичности которых впервые еще в конце ХІХ ст. писал выдающийся украинский экономист Михаил Туган-Барановский [14], кстати, непосредственный учитель Н. Кондратьева. Исходя из теории «больших циклов конъюнктуры» последнего, которые сегодня называют «Кондратьевскими длинными волнами» или сокращенно «К-волнами» длиной в 50-60 лет, экономический кризис в 90-х годах ХХ – начале ХХІ ст. прогнозировали ученые-циклисты. Он особенно ощущается на постсоветском пространстве, что связано с его синхронизацией  с кризисными явлениями развала «социалистического лагеря» и распада СССР с рецессией экономики стран СНГ в 1990-е годы.

Таким образом, очередной после «Великой депрессии» 1930-х годов системный кризис давно ожидался еще в начале 1990-х годов. И он пришел в соответствии с циклами, установленными по результатам эконометрических исследований последователей Н. Кондратьева, перемистившись с помощью рычагов влияния МВФ с развитых государств к странам, которые развиваются, в группу которых в кризисные 1990-е годы перемистились и страны СНГ. А на рубеже тысячелетий и в начале ХХІ века волна этого кризиса двинулась в наиболее развитые страны мира – США, Японию, Германию, Великобританию и Францию, в которых абсолютная рецессия производства наблюдалась в первые годы ХХІ ст. В США, в точном соответствии с теорией М. Туган-Барановского, сначала состоялся обвал Нью-Йоркской биржи в 2000 г., а после финансового кризиса в следующем 2001 году усилился и общеэкономический кризис, достигнув квартального предела даже «технической рецессии», особенно после событий 11 сентября 2001 г. А еще через 8-9 лет делового цикла Жюгляра мировую экономику охватил глобальный финансово-экономический кризис 2008-2009 гг., негативные последствия которого переросли в перманентный кризис 2010-2020 гг.

 Цель и задачи исследования. В данной работе поставлена цель выполнить системный анализ созданных австрийской школой политической экономии прагматичных теорий инновационного развития и праксиологии с учетом человеческих интересов и свобод, практическая реализация которых предельно актуализировалась в перманентно кризисный период ХХІ века, особенно в Украине. Главной задачей исследования стало адекватное описание национальной экономической модели инновационно-инвестиционного и социально-экологического развития хозяйства Австрии

Изложение основного материала. Предложив новую теорию экономического развития [2] еще в 1911 г., Йозеф Алоиз Шумпетер связал все ее элементы с теорией финансовых и социально-экономических циклов и кризисов. Он утверждал, что процесс развития хозяйства осуществляется циклично, когда каждый экономический бум периодично заменяет депрессия и, наоборот. Во-первых, развитие экономики не происходит так плавно и непрерывно как поступательный природный рост деревьев, а имеет импульсивный дискретный характер. Во-вторых, после кризиса меняются базисные условия, происходит структурная перестройкаи возникают новые условия развития, которые не являются прямым продолжением предыдущего развития.Тут характерной является деятельность новых людей и новых предприятий. В-третьих, финансовые и социально-экономические циклы и кризисы являются обязательными элементами капиталистической системы.Поэтому существует определенная причина, которая их вызывает. Й. Шумпетер подчеркивает, что на практике есть неоднородные кризисы, последствия которых являются подобными. Они возникают вследствие нарушения предложения или спроса, изменения покупательной способности, краха кредитной системы, когда возникает паника. Также распространенными причинамиявляются войны, которыерезкоизменяют все экономические показатели в стране.Природно-климатическиебедствия, например, неурожаи, тоже вызывают кризисы. Но последние причины являются внеэкономическими и не есть постоянными. Они не могут быть внутренней (эндогенной) основой циклов, которыев соответствии с теорией Й. Шумпетерафункционируют в течении всего развития экономики.

Инновационную теорию экономического цикла Й. Шумпетер развил в 1939 г. - году начала Второй мировой войны - в своем фундаментальном двухтомнике «Деловые циклы» [3]. Он пояснил причину возникновения Великой депрессии 1929-1939 годов синхронизацией кризисных фаз разных экономических циклов. Им выявлена единая эндогенная причина цикличного развития – это появление новых комбинаций факторов. Процесс возникновения их и предприятий разделен неравномерно во времени. Новые комбинации факторов и предприятия не вырастают из старых фирм и не заменяют их, а возникают паралельно. Массовый спрос со стороны новых субъектов вызывает появление дополнительной покупательно способности, она расширяется на все деловое пространство, что ведет к созданию второй качественно позитивной волны – двигателя общего расцвета. Розничная и оптовая торговля заказывает все большие партии товаров, производители наращивают объемы производства. Бум начинается именно в отраслях производства средств производства. Причем предприниматели появляются «роями»или «кластерами», посколькунемного людей имеют предпринимательские способности. Когда находится новатор и внедряет новую комбинацию, она приносит ему прибыль. Другие субъекты долго не ждутисразу производят те же самые инновации, чтобы получить прибыль, к тому же еще и более легким способом. Копирование опыта и приспособление инновацийк другим отраслям делает размер «роя» или «кластера» еще большим. Именно копирование является их имитацией. Этим объясняется сокращение безработицы, увеличение заработной платы, повышение процентной ставки, рост грузооборота и процветание.

Хотя вместе с тем во время бума старые фирмы приходят в упадок и получают убытки. Ведь их вытесняет конкуренция, потребителей становится меньше, а поскольку цены растут, то их затраты на средства производства стают еще большими. Появление на рынке новых товаров вызывает падение цен, что в свою очередь положит конец буму, приведет к псевдоинновациям, рецессии и депрессии. Ведь после появления результатов работы новых фирм, предприиматели возвращают свои долги и возникает дефляция, то есть покупательная способность становится меньше. Из-за того, что нарушение равновесия делает ситуацию непредвиденной, а уменьшение цен и рост затрат, а также появление все большегоколличествановых фирм нивелирует прибыль, за бумом идет не новый бум, а рецессия и депрессия. Этоможет означать борьбу экономики за новое состояние равновесия, ее приспособлениек условиям, которые изменились вследствие вызванного бумом нарушения. То есть период депрессии – это вроде возвращения из состояния динамичногонеравновесия всостояние статичного равновесия, состояние кругооборота, но уже новое состояние, с новыми прогрессивными элементами. Бум вызывает убыточную работу, падение цен, уменьшается спрос, падает процентная ставка, сокращается занятость, уменьшаются денежные доходы. Состояние неуверенности и беспорядка, потенциальности ошибок ведет к значительной важности адаптации и обновления кругооборота. Важно вспомнить и феномен перепроизводства, когда затраты на определенный продукт стают выше чем цены на них. При таких условиях продавец получают убытки, формирует псевдоинновации, увольняет работников, может обанкротиться и закрыться. Хотя депрессия не является такой хмурой как кажется, ведь она выполняет важную функцию катарсиса – очищения от устаревших технологий и производствПроисходит качественное обновление всех механизмов и экономических отношенийи очищения от всего устаревшего и регрессивного.

В конечном счете, достигаются как колличественный рост, так и качественное экономическое развитие, внутренними факторами которого становятся новые производственные функции, которые и определяют динамичные изменения в экономике. Принципиально новыми комбинациями факторов производства или инновациями Йозеф Шумпетер назвал: новые товары, которые до этого не были известны потребителям, или же товары нового качества; новые методы производства, которые не обязательно порождены научными открытиями, а могут проявляться в новом способе коммерческого поведения с товаром; открытие нового рынка, на котором еще не работала определенная отрасль производства; использование новых источников сырья или полуфабрикатов, независимо от того, существовали они раньше или нет; реорганизация какой-нибудь отрасли промышленности, создание или ликвидация определенной монополии в экономике.

Если говорить об одной из фундаментальных гуманитарных наук – юридической, то она также имеет тесно связанную с инновацией категорию интеллектуальной собственности, без которой сегодня практично невозможно было бы поддержать и защитить права предпринимателей, которые по Шумпетеру и являются главными носителями инновационных идей. Следует подчеркнуть, что в его терминологии «нововведение» не есть синонимом слова «изобретение». Предпринимательская деятельность связана с использованием уже наявных средств, а не с созданием новых. Предприниматель,преодолевая технологичные ифинансовые трудности, а также риски,открывает новые пути получения прибыли, которую следует рассматривать как излишек над тем доходом, который установился в процессе кругооборота. Предприниматель имеет единую четко выраженную функцию – соединять средства производства в виде новых комбинаций. Для этого ему не требуется владеть капиталом, то есть весь риск берет на себя капиталист (банкир), предприниматель лишь воплощаетинновации в реальную жизнь. Предприниматели не являются классом обществаи существуют только тогда, когда осуществляется сам процесс нового производства, а когда такое производство становится обычным и попадает в цикличный кругооборот – предприниматель превращается в обыкновенного менеджера или руководителя фирмы. Именно потому последних никак нельзя считать предпринимателями. Возникает утверждение, которое противоречит традиционной теории,о том, что предприниматель не действует наболее рационально. Ведь согласно статичным условиям действовать рационально – это действовать согласно традициям. Люди в своей деятельности, в том числе экономической,часто действуют согласно традициям, автоматично, подсознательно. Такие действия не требуют больших затрат энергии и значительного риска. Предприниматель отличается тем что он в состоянии вырваться из зоны комфорта и пройти путь сопротивления, присущий инновации. Он действует без выяснения всех обстоятельств, рискует, подключает свою интуицию ипреодолевает даже сопротивление общества.

Важную роль в исследовании внутренних (эндогенных) факторов экономичного роста Й. Шумпетер уделил кредиту, рассматривая его как важнейшее условие использования существующих факторов для создания новых производственных комбинаций. Чтобы предприниматели-новаторы могли получить в свое распоряжение средства для организации производства, они должны пользоваться банковским кредитом. Банки «создают»деньги для новаторов и с них начинается перераспределение потока ресурсов, то есть совокупного капиталу. Таким образом, банки являются особенным феноменом развития.Они, выступая от имени хозяйства, выдают полномочия на осуществление новых производственных комбинаций или инноваций и выступают как необходимые посредники между желанием осуществить инновацию и возможностью сделать это. Плата за предоставление таких возможностей и представляет собой процент, который является ценой, оплаченнойза приобретение новых продуктивных сил. По Шумпетеру развитие в полном понимании этого слова (а не кругооборот, сопровждающийся колличественным ростом), в принципе требует кредита.

 В книге «Капитализм, социализм и демократия» [15], которая вышла из печати в 1942 году, Й. Шумпетер высказал идею саморазрушения капитализма, которую он аргументирует наявностью тенденций, возникающих за счет успешного развития капиталистических взаимоотношений. Капиталистическая система приводит к возникновению большого бизнеса. Однако он угрожает существованию частной инициативы, которая является неотъемлемой частью развития самой капиталистической системы. Формирование акционерных обществ (АО) снижает роль класса частных собственников, так как ни менеджеры, ни акционеры не являются подлинными хозяевами предприятий. В то же время частная собственность на факторы производства является определяющим признаком капитализма. Более того, расслоение общества и сокращение среднего класса, который «охраняет» капитализм, приводят к формированию атмосферы социальной напряженности и появлению «радикальных интелектуалов», которые на «майданах» проявляют себя и в Украине. В гражданском обществе это закладывает основы для потенциальных конфликтов, которые могут быть преодолены путем революционных изменений или уступками ему «олигархичного» капитализма, созданному в Украине и РФ, а также в некоторых других постсоветских странах.

Й. Шумпетер отмечал, что более эффективное прогнозированиеэкономического развития сделает в будущем кризисы менее острыми. Он приходит к парадоксальному выводу, что все то, что ранее считалось дестабилизирующими факторами - монополии, экономические циклы, разрушительная конкурентная борьба - в действительности представляют факторы ускорения НТП и выхода экономики на новый, качественно отличный, уровень развития, который был присущ Японии и многим европейским странам во время экономичного бума 1960-х годов. В Европе ускорение НТП всячески содействовало усилению межгосударственного экономического сотрудничества в процессе создания Еропейского Союза во второй половине ХХ ст. в несколько этапов: формирование отраслевых Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) и Евроатома, создание Зоны свободной торговли (ЗСТ) и Таможенного союза (ТС), формирование «Европы без границ» для свободного перемещения факторов производства – рабочей силы и капитала и, наконец, создание Экономического и Валютного союза (Еврозоны) с единой общей валютой – евро. В начале ХХІ столетия ЕС объединял 15 стран, а Еврозона – 12 государств, поскольку Великобритания, Дания и Швеция остались со своими национальными валютами – фунтом стерлингов и кронами. Уже в ХХІ ст., 1 мая 2004 г. в Евросоюз вступили 10 стран, а через два с половиной года еще две – Болгария и Румыния, в результате чего ЕС объединил 27 государств. Процесс расширения ЕС и Еврозоны продолжился и далее: 1 июля 2013 г. к Евросоюзу присоединилась Хорватия, в результате чего он объединил 28 государств, а Еврозона включает 19 стран. Но в катастрофическом 2020 году начался уже обратный процесс: в результате брекзита ЕС покинула Великобритания и Евросоюз, как и в 2007-2012 гг., с 2021 г. объединяет 27 государств.

Сейчас в ЕС действуют несколько основных вариантов европейской модели: «рейнский капитализм», наиболее четко представленный немецкой моделью, но характерный для большинства западноевропейских государств, англосаксонская модель, и дирижистская  модель, распространенная во Франции. Суть «австрийской модели» социально-экономического развития в том, что она синтезирует важнейшие постулаты всех трех вариантов европейского предпринимательства и его взаимодействия с государством, сберегая при этом национальные особенности. Однако главным образом в ней проявляются элементы двух моделей, исключая англосаксонскую, которая ближе к американской модели, особенно в периоды расцвета либерализма и монетаризма. С дирижистским вариантом австрийскую модель сближают прежде всего основные принципы формирования собственности, в которых решающую роль длительное время играло государство. Даже в пределах широкой приватизации собственности, которая состоялась позже, государство полностью не вышло из этой сферы. В то же время с «рейнским капитализмом» австрийскую практику роднит группа постулатов и основных принципов «социального партнерства».

Австрийская модельсоциально-экономического развития вызывает оcобенный интерес с точки зрения политики государства по отношению к предпринимательству, прежде всего, малому. Тем больше, что она построена на основе наиболее продвинутой в ХХ ст. австрийской экономической теории, которая дала миру теорию инноваций, созданную в 1911 г. в Черновцах выдающимся ученым Йозефом Шумпетером в его “Теории экономического развития”[2]. Именно он первым в мире провозгласил, что сущность предпринимательства проявляется в поиске инноваций, которые помогают побеждать на конкурентных рынках, а с его развитием связано и формирование среднего класса, недостаточная прослойка которого ведет к угрожающей социальной стратификации, вызывающей большое напряжение в обществе, которое может привести и к социальному взрыву.

В послевоенный посткризисный период Австрии пришлось непосредственно столкнуться с необходимостью широких поисков эффективных методов приспособления к новым “институциональным хозяйственным обстоятельствам”, что есть актуальным и для современной Украины и других стран СНГ, о чем в Нобелевской речи 1991 года говорил видающийся англо-американский экономист Рональд Коуз. Австрия получила в наследство от “германского аншлюса” огромный промышленный комплекс прежней немецкой собственности, ориентированой в основном на производство продукции так называемого первого передела для тяжелой индустрии (нефть, металлы, основная химия).

В 1946-1947 годах Австрия провела национализацию предприятий, а также отдельных отраслей, которые пребывали под властью представителей нацистского режима. Во время войны в Австрии были построены Объединенный австрийский металургический и сталелитейный комбинат, Австрийский азотно-туковый завод в Линце, алюминиевый завод в Рансгофене, вискозная фабрика в Ленцинге. В целом было национализировано приблизительно 70 промышленных предприятий, а также 3 наибольших банка. Такой шаг позволил государству играть решающую роль в управлении экономикой. Хотя главные позиции в экономике страны все же остались в руках капиталистических монополий, основную роль в Австрии все еще играл иностранный капитал. В ее промышленном комплексе в 1945 г. было занято около 20% всего производственного персонала страны. Подобное в 1990-е годы произошло в Украине (процент, правда, был в два раза большим), которая унаследовала большую часть промышленного комплекса СССР, с дефицитом нефти и газа (был в основном выкачан в советское время) для его использования.

Новая австрийская модель взаимомодействия государства и бизнеса интересна для Украины тем, что она создавалась в поиске форм и методов более эффективной интеграции этого комплекса в национальное хозяйство страны с целью гармонизировать его структуру и тем самым придать ему более высокую экономическую динамику. Следует подчеркнуть, что в результате реализации этой модели был обеспечен выход Австрии не только в категорию малых, вполне благополучных европейских государств, но и наиболее развитых индустриальных стран европейского континента.

В Австрии ставка была сделана на формирование дирижистского варианта развития экономики. Государство должно было выступить в роли основного собственика наиважнейших производственных мощностей и определяюще влиять на все эволюционные процессы формирования рыночных принципов хозяйствования (включая и ценообразование). В Украине же этого не было сделано и много стратегических предприятий не только приобрели частных собственников, но уже имеют и зарубежное их происхождение, как, например, крупнейшие украинские НПЗ.

Другая важная задача австрийской модели сводилась к созданию новых принципов социального партнерства в обществе. Предвиделось, что реализацию концепции “безконфликтного трудового климата” можно будет обеспечить с помощью принципов гарантии полной занятости (“занятость – важнее чем рентабельность”), участия трудовых коллективов в решении основных проблем предприятий (“соучастие работников в управлении”) и др. Таким образом, государство приняло участие во взаимоотношениях между работодателями и наемными работниками в системе так называемой «модели трипартизма», которой пока еще нет в Украине.

Следует отметить, что концепция “социального партнерства” получила широкое распространение в Австрии, а реализация ее считалась важным фактором “малого австрийского экономического чуда”. Об этом свидельствует и характер формирования основных устоев общественно-политической жизни страны. Две ведущие политические партии (Австрийская народная партия и Социал-демократическая партия Австрии) постоянно контролировали в национальном парламенте подавляющее большинство депутатских голосов (около 85-90%). В пределах коалиционных правительств они активно использовали готовность ключевых социальных групп работать совместно в общенациональных интересах на принципах “демократии консенсуса” (компромис вместо конфронтации), что является предельно актуальным для сегодняшней Украины.

Такая политика требовала активного фискального регулирования со стороны государства, которое обосновал впервые выдающийся экономист ХХ века Джон М. Кейнс в Англии в 1936 г. в своей книге «Общая теория занятости, процента и денег» [16]. Уже в первой половине 1980-х годов известный Гудзоновский институт стратегических исследований отмечал в своем коллективном анализе (под руководством проф. Г. Кана), что “экономическая политика этой страны в течение почти всего послевоенного периода опиралась на принципы своего рода “австрокейнсианства”. Австрокейнсианство предвидело активное использование концепции “дефицитного бюджетного финансирования” для поддержки “социального равновесия”, которое частично использовалось в Украине с 2004 г. – года максимального прироста ВВП Украины в 12%, хотя дефицит бюджета как 2005-го, так и последующего 2006 года тут, в основном, покрывался деньгами, полученными от приватизации наибольшего металлургического комбината в Украине – “Криворожстали”.Авторы этой концепции в Австрии особенно подчеркивали, что такая модель позволит использовать кейнсианский мультипликатор для ускорения экономического развития, что является актуальным и для сегодняшней Украины.

В последнее время в Австрии росло желание к отделению экономических интересов от социальных проблем, что является результатом влияния процессов глобализации и необходимости проведения структурных реформ в хозяйстве. Постепенно стали наращивать требования к усилению процессов дерегуляции экономической жизни и ее более гибкого приспособления к изменяющимся условиям конкурентной борьбы на мировых рынках. При этом баланс сил основных общественных групп в пределах социального партнерства стал четко перемещаться в пользу объединения предпринимателей. Существенно расширились новые концепции, в отдельности, благодаря необходимости внедрения принципов “инновационного партнерства”, “модернизацонного сотрудничества” и “партнерства взаимодействия” по формированию более благоприятного инвестиционного климата, который привлек бы инновации в страну.

Очевидно, что груз “государства всемирного благоденствия” выявился не под силу многим даже высокоразвитым европейским странам и подорвал источники экономического роста в них. Этот процесс коснулся и Австрии, только осуществлялся он в соответствии к существующей здесь традиции “спешить медленно” довольно долго. Отсюда, вероятно, появляется необычный рост “правого радикализма” в Европе и непосредственно в АР, который в популистских целях испольует лозунг “полной занятости” и требует возрождения “государственного патернализма”. Но шансы правых на реализацию своих идей невысоки. В Австрии идет процесс рациональной структурной перестройки, чтобы более надежно обеспечить благополучие для ее граждан.

Следует подчеркнуть, что инновационная теория предпринимательства, созданная Й. Шумпетером в Черновцах в начале ХХ ст., дала толчок его развитию и применялась в послевоенной Японии, позволившему ей уже в конце 1960-х годов выйти на путь создания Национальной инновационной системы (НИС), обеспечившей наиболее высокие темпы экономического роста. В 1980-е годы благодаря внедрению инновационных технологий «рейганомики» на пути выхода из экономического кризиса через создание НИС этот успех повторили США. Именно в конце 1980-х годов, в 1987 г. английский ученый Крис Фримен впервые использовал понятие НИС. Хотя ему формально исполнилось только три десятилетия, подводя итоги прошлого столетия, США признали создание НИС наибольшим своим достижением в ХХ ст. Праобраз НИС уже существовал в Японии в конце 1960-х – начале 1970-х годов, адополнительным двигателем ее развития был налог на устаревшие технологии, финансово стимулирующий фирмы внедрять инновации, когда у них отсутствовало собственноепонимание необходимости инновационного прорыва.

Таким образом, именно применение механизмов повышения инновационной активности малого бизнеса, разработанных в Австрии, и связанные с ним процессы формирования среднего класса, способные улучшить социальную стратификацию общества и снять в нем напряжение, может быть использовано в разных странах. Уже в начале ХХІ столетия ВВП на душу населення Австрии достиг $ 27 тысяч, превысив аналогичные показатели основной “европейской четверки больших стран”: Великобритании, Франции, Германии и Италии – участников Большой семерки G-7. Это больше среднего по ЕС ВВП на душу населения, состоянием на июль 2006 г. составлявшего $ 25 тысяч. Для сравнения в Украине на июль 2006 г. ВВП на душу населення равнялся 20, в четыре раза меньше, чем в Австрии.

По Индексу процветания стран мира (TheLegatumProsperityIndex), который рассчитыватся Институтом Legatum (Великобритания), Австрия даже после глобального кризиса 2008-2009 гг. имела очень высокую позицию – она заняла 14-е место среди 110 стран, охваченных исслодованиями в 2011 г. Этот комбинированный показатель измеряет достижения стран с точки зрения их благополучия и процветания. Отрасль исследования – государственное управление. Индекс складывается на основе 79 показателей, объединенных в числе восьми индикаторов, каждый из которых определяется как основа процветания. Рейтинг каждойстраныопределяется путем расчета средневзвешенного значения указанных индикаторов.

В современном мире Австрия считается одной из наиболее стабильных стран на планете с высокой устойчивостью государственной политэкономической системы, которую отражает динамика ВВП на душу населения. В этой стране зафиксировано низкие уровни инфляции и безработицы. Рост государственной задолженности был остановлен, бюджетная политика направлена на формирование сбалансированного бюджета. Динамика размеров ВВП по паритету покупательной способности (ППС) на душу населения, в Австрии по данным статистической службы ЕС (Евростат) и в Украине (Госстат), в течение ХХІ ст. свидетельствует о большом разрыве между колличественными показателями двух стран, которые сравниваются. Наибольший абсолютный разрыв наблюдался в 2014 году, когда ВВП на душу населения Австрии был в два раза выше соответствующего показателя в Украине. Кроме этого четко прослеживается значительная динамика австрийского показателя и общая тенденция к росту (с небольшим спадом в 2016 г.). В противоположность этому украинский показатель демонстрирует тенденцию «вялого роста».

Изменение показателей инфляции в двух странах за последний период происходит также не в пользу Украины. Сразу заметна поразительная разница в динамике этого показателя между Украиной та Австрией. Для финансовой системы нашего государства характерны цикличные повышения уровней инфляции, наиболее высокий из которых (после гиперинфляции 1993 г.) произошел в период с 2014 по 2015 год и составил 48,72% (уровень инфляции за год вырос почти в 4 раза). Для сравнения соответствующий показатель в Австрии не имеет настолько характерно выраженных спадов и подъемов, а демонстрирует относительную стабльность с тенденцией на понижение. Сразу заметно, что в течении всего периода исторического развития, уровень безработицы в Украине был приблизительно в два раза большим чем в Австрии, с катастрофично большими значениями в течении 1997-2001 гг. Однако в этот период Украина демонстрировала стойкую тенденцию к снижению этого показателя и уменьшение его нестабильной динамики, в то время когда в Австрии, наоборот, образовалась стойкая тенденция к росту.

Коронавирусный кризис, который сейчас переживают все страны, также не обминул Австрийскую Республику. ВВП Австрии в 2020 году упал на 6,7% [17] через причины, связанные с пандемией коронавируса.В средине года об этом заявлял министр финансов Австрии Гернот Блюмель: "Прогнозы по росту экономики Австрии существенно отличаются. Они колеблются от -3,5 до -9%", – сказал Блюмель во время заседания нижней палаты парламента, посвященного дискуссии по бюджету.Он указал на то, что, как утверждают экономисты, о более точных цифрах падения ВВП Австрии в нынешнем году можно будет говорить лишь осенью-зимой.Блюмель также напомнил, что обсуждения бюджета начались еще в январе 2020 года и базировались на прогнозе роста ВВП на 1,2%. Таким образом, возникла потребность в пересмотре предыдущего проекта бюджета. Он предусматривал в 2020 г. доходы – 81,8 млрд евро и расходы – 82,4 млрд евро.

ВВП Австрии обвалился в первой половине 2020 года, но уже в ІІІ квартале он вырос на 12%. Этот рост обусловил пересчет годового темпа спада ВВП Австрии уже осенью до 4%, а не значительно большую динамику спада, которая прогнозировалась в І квартале 2020 г. По итогам же 2020 года он снизился как раз по средней величине первоначального прогноза в 6,7%. Оценка Всемирного банка падения украинской экономики в 2020 году в 5,5% сохранена на прежнем уровне в январе 2021 г., то есть предварительные оценки падения австрийской и украинской экономик в пандемическом 2020 году пока в пользу Украины, где на 1,2 процентных пункта меньше падение ее ВВП, чем в Австрии. Всемирный банк также отметил, что вооруженный конфликт на востоке Украины может отразиться на рынках Европы и Центральной Азии.

Если в 2019 г. ВВП Австрии на душу населения составлял $ 50380, снизившись на 1,78% с 293 в 2018 году, то в коронавирусном 2020 г. ВВП Австрии на душу населения достиг $ 48634 иупал на 3,47%, то есть почти в 2 раза существенней, чем в2019 г.[17].

С момента смягчения мероприятий, которые начались после Пасхи, экономичная активность снова усилилась. Первого июня Министерство труда сообщило о наибольшем количестве людей, которые пребывали на учете для работы на короткое время: 1 371 338. С тех пор их количество уменьшается. Тенденцию к снижению также можна наблюдать при рассмотрении уровней безработицы, которые резко выросли в марте 2020 г. С апреля количество безработных в Австрии уменьшалось, но летом, к середине года докризисный уровень на рынке труда однако еще не был достигнут, что видно на графике ниже [18].

По итогам 2020 г. уровень безработицы в Австрии составил только 5,7% [17].

 Выводы и предложения по дальнейшим исследованиям. На пиковом дне украинского трансформационного социально-экономического кризиса 1999 г. профессор технических и экономических наук Михаил Павловский писал, что в Украине «более 80% населения проживает за порогом бедности, и лишь 1 % живет багато… В успешных странах соотношение между доходами 10% багатых и 10% бедных составляет 7:1, а в Украине 60:1» [19]. Еще в средине ХХ ст. в США выдающийся американский экономист белоруского происхождения Семен Кузнец, которому была присуджена Нобелевская премия по экономичским наукам 1971 г. за разработку теории социально-экономического развития, еще до Второй мировой войны впервые предложил методологию расчета национального дохода и ВВП. Через 8 лет после окончания Второй мировой войны он опубликував фундаментальную работу «Участие групп с наиболее высоким доходом в накоплении прибыли» [20], где открыл так называемый “закон Кузнеца”, по которому превышение соотношения между доходами 10% багатых и 10% бедных 8:1 уже ведет к социальному напряжению в государстве. В Украине эта пропорция была почти на порядок больше в начале ХХІ ст., откуда Померанчова революция 2004 г. и революция Гідності 2013-2014 годов, повторявшиесяс 9-летним интервалом политэкономического цикла.

На формирование среднего классанепосредственно влияет равитие малого и среднего бизнеса. Исследования социально-экономической динамики как развитых стран, так и государств, экономика которых находится в процессе трансформации, в том числе стран СНГ, показывают, что отсуствие существенного вклада предпринимательства в ВВП каждой страны свидетельствует о низком уровне развития среднего класса.

По оценке российских ученых, перед дефолтом в РФ1998 г. «вкладмалого предпринимательства (МП) в ВВПсоставлял там менее 10% вместо необходимых для сбалансированного развития экономики 20-25%». В Украине он тогда в промышленности равнялся 4,7%, а после российскогодефолта упал до 3,5-4,0%. В промышленности Украины в общем сосредоточена только четвертая часть продукции МП. Около 40% ее вырабатывается в оптовой и розничной торговле.

В целом удельный вес малого предпринимательства в общем объеме реализованої продукції Украины в начале ХХІ ст. вырос, но в последние годы он упал до 5,5-6%. По результатам социологических исследований Института Горшенина 2007 г. Удельный вес среднего класса в структуре украинского общества составляла только 9%. Таким образом, малое предпринимательство в Украине было слабо развито как в 2007, так и в 2020 гг. Это обусловило и низкий уровень развития среднего класса, и незначительную роль его в структуре украинского общества.

Неудовлетворительное состояние формирования среднего класса как в Украине, так и в РФ и других странах СНГ, свидетельствует о незавершенности рыночных реформ, что подтверждают результаты социологических опросов. Действительно, при всех отличиях, в капиталистических государствах удельный вес среднего класса остается приблизительно одинаковым и составляет 50-80% их населения, являясь «хребтом нации». Неизменной остается и его роль стабилизатора состояния страны в условиях ее негативного политического или экономического развития. То есть, средний класс уравновешиваетразнообразныеинтересы разных прослоек населения, находящихся на противоположных полюсах его социальной стратификации.Если же в стране страта среднего класса слишком тонка, то следствием является отсутствие стабильности и перманентный характер социально-политических и экономических кризисов. Именно такая нестойкая динамика наблюдалась в Украине в течение последнего двенадцатилетия, что сопровождалось перманентным социально-экономическим кризисом, который перерос еще и в военно-политический кризис с началом революции Гідності и гибридной войны с РФ.

 Чтобы ускорить экономическое развитие в Украине на интенсивной основе “инновационного и социального партнерства” отечественного предпринимательства и существенно улучшить пропорцию среднего класса в Украине и тем самым ослабить социальное напряжение в государстве, целесообразно использовать опыт «австрийской модели», внедренной во второй половине ХХ ст. Следует учитывать, что в развитии постсоветской Украины и послевоенной Австрии есть определенные аналогии, которые совпадают с почти полуcтолетним лагом.

Еще в 1922 г., с публикацией результатов исследований в 1925-1926 гг., видающимся российским экономистом Николаем Кондратьевым [13] были открыты большие циклы конъюнктуры, которые позволили ему спрогнозировать мировую Великую депрессию 1930-х годов, а, по сути, и Вторую мировую войну, которая вытекала из второй «эмпирической правильности» его теории К-волн, но, как нам известно, ни в одной с капиталистических стран не были своевременно приняты антикризисные меры. Более того, в самом центре Западной Европы упомянутые выше два выдающихся венских экономиста Людвиг фон Мизес та Фридрих фон Хайек прогнозировали будущий мировой финансово-экономический кризис. Так коллеги и ученики Л. Мизеса свидельствует, что еще в 1924 г. он предупреждал, что это будет большой обвал, а его ученик Ф. Хайек уже в начале 1929 г. опубликувал несколько пессимистических статей о будущем катастрофическом характере Великой депрессии [21]. Как свидетельствовал Ф. Хайек, в 1920-х годах австрийские экономисты очень внимательно следили за показателями денежной массы в США. Они знали, что когда печатный станок замедлит или приостановит свою работу, то финансового кризиса останется ждать недолго, а за ним с определенным лагом придет и общеєкономическая рецессия. И хотя инфляция закончилась в конце 1928 г. и денежная масса в начале и в середине 1929 г. практически не отличались, эти одинокие голоса пророков не были услышаны ни в одной стране мира. Уже только через три-четыре года после начала кризиса осенью 1929 г., в 1933-1934 гг. были употреблены антикризисные меры в США, Австрии, Швеции и ряде других европейских стран.

По сути, модель Н. Кондратьева была единственной в мире, позволившей ему задолго предвидеть Великую депрессию 30-х годов ХХ ст. и Великую рецессию 2008-2009 гг. Более того, прогнозная устойчивость продолжительности “К-волн” подтверждается и современным мировым экономическим кризисом, который начался с финансовых кризисов 1990-х годов в Латинской Америке, Юго-Восточной Азии и странах СНГ. Безусловным фактом есть то, что экономический кризис в странах СНГ имеет системный характер и стал логичным продолжением экономической политики советского правительства. В основе системного кризиса было сокращение экономического потенциала СССР, которое произошло вследствие постоянного снижения эффективности использования капитала. В конце 80-х годов ХХ века эффективность использования капитала в Советском Союзе была в два-три раза ниже, чем в США и странах Западной Европы, то есть имела место затратная экономика. В результате капитал перестал обеспечивать расширенное воспроизводство, а потом – и простое, которое, после распада СССР, в годы независимости стран СНГ стало суженным на десятилетие рецессии 1990-х годов.

Все это говорит о том, что властные структуры в разных странах мира еще не научились прислушиваться к голосу своих пророков, а в таких тоталитарных государствах как СССР даже уничтожали их, как это было з Н. Кондратьевым. Но иногда бывают исключения. В Швеции с помощью разработанной двумя будущими нобелевскими лауреатами по экономике Гуннаром Мюрдалем и Бертилем Улином антикризисной политики министр финансов Эрнст Вигфорсс заложил ее мероприятия в бюджет 1933 г. и маленькая Швеция начала выходить из Великой депрессии ранее более мощных стран мира [22, 122-123]. Опыт таких европейских стран как Австрия и Швеция в разработке антикризисной политики в период Великой депрессии мог стать полезен Украине еще на пути выхода ее экономики из перманентного трансформационного 9-летнего кризиса 1991-1999-го гг.

С окончанием того трансформационного кризиса украинская экономика после 9-летнего подъема 2000-2008 гг. вошла в глобальный финансово-экономический кризис 2008-2009 гг., который, несмотря на краткосрочную стагнацию 2010-2011 гг., по негативным последствиям общего обвала экономики и массовой безработицы сегодня, в условиях пандемии коронавируса, он вполне сопоставим с Великой депрессией. И вторая волна этого кризиса состоялась через 9-летний Жюгляровский цикл, в 2019-2020 гг. (вторая волна в 1937-1938 гг. была и во времена Великой депрессии, которая окончилась с началом 1 сентября 1939 г. Второй мировой войны, которая продолжалась целых 6 лет – до сентября 1945 г.). Последствия и время окончания 2-ой волны современного кризиса нам пока неизвестны, но произведенный во время Великой депрессии, в таких европейских странах как Австрия и Швеция, антикризисный инструментарий его преодоления можно сегодня использовать в разных государствах, в том числе в Украине, поскольку экономическая суть последнего коронакризиса к ней ближе, чем глобальный кризис 2008-2009 гг.

Таким образом, экономические интересы в системе геополитических и геоэкономических координат мира приобретают все больший вес и влияние. Их перераспределение происходит и сегодня, а роль особенно усилилась в условиях глобализации мировой экономики и пандемиии коронавируса, где экономические интересы определяют не только хозяйственное, но и политическое взаимодействие между государствами. Более того, на смену военным и военно-политическим рычагам влияния одних стран на другие (прежде всего РФ на Украину, Белорусь и другие страны СНГ) приходят экономические формы давления через международные финансовые организации (МВФ, ВБ, ЕБРР и другие).

В то же время роль таких глобальных организаций как ООН, ВТО и МОТ в международных политических и социально-экономических отношениях, включая преодоление различных конфликтов, в посдедние годы ослабла. А пандемия коронавируса, закрыв границы на время своей активной фазы, отвлекла всеобщее внимание от международных конфликтов и поставила под сомнение даже Шенгенскую зону в ЕС. Разрыв экономических связей в технологических цепочках разных стран привел мир сегодня к обвальной рецессии, которая усиливается и требует срочной ее остановки с целью восстановления экономического роста, инновационного и социально-экологического развития.

Катастрофический характер социально-экономических, а как следствие и социально-политических процессов на планете Земля с переходом к новому мировому порядку человеческих цивилизаций требует использования универсальной цикличной парадигмы развития общества с анализом не только выявленных колебательных тенденций первого порядка, а и оценки правил (законов второго порядка) в их изменениях (метазакономерностей). Переход от катастрофизма к новому мировому порядку, который происходит в современных условиях, – это безусловно, одно из значительнейших событий во многовековой истории человечества, он связан с преодолением многостороннего системного кризиса, который угрожает самому существованию человеческого рода. Это требует стабилизации общества и обеспечения устойчивости стран на основе некатастрофических законов, которые позволяют упредить угрозы развала государств в результате своевременного предупреждения конфликтов между ними.

 

Список исподьзованной литературы

1.    Австрийская школа в политической экономии: К.Менгер, Е.Бем-Баверк, Ф.Визер. - М.: Экономика, 1992. – 494 с.

2.    Шумпетер Й. А. Теорія економічного розвитку: Дослідження прибутків, капіталу, кредиту, відсотків та економічного циклу. – К.: ВД «КМА», 2011.– 242 с.

3.    Scumpeter J. А. Business Cycles: A Theoretical, Historical and Statistical Analysis of the Capitalist Process. - N.Y.-L., 1939.

4.   Мизес Л. Либерализм в классической традиции. – Г.: Социум-Экономика, 2001. – 239 с.

5.    Мизес Л. Человеческая деятельность (праксиология): Трактат по экономической теории. - М.: ОАО «НПО «Экономика», 2000. – 878 с.

6.    Мизес Л. Социализм. Экономический и социологический анализ. – М.: Catallaxy, 1994. - 415 с.

7.    Хайек Ф. А. Дорога к рабству. – М.: Экономика, 1992. – 220 с.

8.    Хайек Ф. А. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. – М.: Новости при участии издательства «Catallaxy», 1992. – 304 c.

9.    Бердяев Н.А. Философия свободы. // Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. – М.: Правда, 1989. – С. 9-250.

10. Гаєк Ф.А. Конституція свободи. – Львів: Літопис, 2002. – 556 с.

11. Кастельс М. Информационная эпоха: Экономика, общество и культура. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. – 608 с.

12. Бродель Ф. Динамика капитализма. – Смоленск: Полиграмма, 1993. – С. 85.

13. Кондратьев Н. Д. Большие циклы конъюнктуры. // Вопросы конъюнктуры. 1925. Т. I. Вып. 1. - С. 28-79.;  Переиздание: Кондратьев Н. Д. Избранные сочинения. – М., 1993. – С. 24-83.

14. Туган-Барановский М. И. Промышленные кризисы в современной Англии, их ближайшие влияния на народную жизнь. – Санкт-Петербург, 1894.

15. Шумпетер Й. Капіталізм, соціалізм і демократія. – К.: Основи, 1995. – 528 c.

16.    Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег// Кейнс Дж. М.Избранные произведения. – М.: Экономика, 1993. – C. 224-518; изд.: Антология экономической мысли. В 2-х т. – М., 1992. – Т. 2. – C.  137-432.

17.   Австрия – ВВП на душу населения [Electronicresource].: https://knoema.ru/atlas/%D0%90%D0%B2%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B8%D1%8F/%D0%92%D0%92%D0%9F-%D0%BD%D0%B0-%D0%B4%D1%83%D1%88%D1%83-D0%BD%D0%B0%D1%81%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F

18. Chronology of the Corona Crisis in Austria[Electronic resource].:https://viecer.univie.ac.at/en/projects-and-cooperations/austrian-corona-panel-project/corona-blog/corona-blog-beitraege/blog60/

19. Павловський М.А. Макроекономіка перехідного періоду: Український контекст. – К.: Техніка, 1999. – С. 9.

20. KuznetsS. SharesofUpperIncomeGroupsinIncomeandSavings / S. Kuznets. – N. Y.: NBER, 1953.

21.   Скоузен М.Кто предсказал крах 1929 года? // Бум, крах и будущее: Анализ австрийской школы. – М.: ООО “Социум”, 2002. – С. 172-215.

22.   Эклунд Э. Эффективная экономика– шведская модель. – М.: Экономика, 1991. – 349 с.

Опубликовано на сайте: 2021-02-15

Комментарии к этой статье: