Інновація - це історично безповоротна зміна способу виробництва речей.
Й. Шумпетер


М.І. Туган-Барановський

Й.А. Шумпетер

М.Д. Кондратьєв

Галерея видатних вчених

UA RU EN

Обращаем внимание на инновацию, созданную на данном сайте. Внизу главной страницы расположены графики,  которые в on line демонстрируют изменения цен на мировых рынках золота  и нефти, а также экономический календарь публикации в Интернете важных мировых экономических индексов 

 
Публікації

Соловьев В.П.

Инновации в контексте рыночных отношений и социальных ожиданий

Статья впервые была опубликована в коллективной монографии "Динамика инноваций"/ Под редакцией В.И.Супруна. – Новосибирск: ФСПИ «Тренды», 2011. – С. 174-190

При полном или частичном использовании материалов статьи ссылки на автора, первоисточник публикации и данный сайт обязательны.


Чтобы подчеркнуть общепризнанность какого-то факта или явления часто используют поговорку: «Об этом не говорят только ленивые». Инновации вышли на такой уровень общественного признания, что эту поговорку можно усилить: «Об инновациях сегодня  говорят все, даже ленивые». И, конечно же, потребителями, или хотя бы свидетелями использования инноваций являются сегодня практически все члены человеческого общества. Когда же мы переходим в сферу регулирования производства и применения нововведений, то есть, когда формируется профессиональная команда, ответственная за стимулирование инновационной деятельности и за правильное (в том числе, экологически безопасное) применение инноваций, приходится разбираться по сути – что же мы понимаем под термином инновации, когда пишем законы и другие нормативные акты, регулирующие отношения субъектов экономической деятельности в инновационной сфере. При этом происходит естественная редукция этого понятия, и прежде всего путем отождествления инноваций с нововведениями в области технологий.

В результате законодатели и управленцы, работающие в инновационной сфере, оказываются как бы «без присмотра» со стороны общества, поскольку в каждом конкретном случае разобраться, в чем же техническая суть конкретного новшества и его социальные последствия, рядовому гражданину чрезвычайно трудно. Однако большинство этим не особенно и озабочено. То есть узкие профессиональные знания в области техники и технологии трансформируются в последнее время во всепоглощающую веру во всесильность технологий и в неограниченные возможности технологических нововведений привносить в нашу жизнь новые радости. О том, что вместе с этими радостями нас часто подстерегают также и новые печали никто, как правило, старается не думать.

В соответствии со сложившимися тысячелетиями традициями, любая вера для своей поддержки требует символов, идолов и заклинаний. Вера во всесильность инноваций не является здесь исключением.

Чем, например, не заклинание популярная фразеология о безальтернативности инновационного пути развития, как человечества в целом, так и каждой отдельной территории и социальной группы?

На роль главного инновационного идола, безусловно, претендует австрийский экономист Йозеф Шумпетер (1883-1950).

Символом инновационного развития единогласно признается повышение продуктивности труда с одновременным произрастанием все новых и новых рабочих мест.

И все было бы хорошо, если бы не необходимость чтить заветы Йозефа Шумпетера, который прямо утверждал, что инновации, являясь основой современной конкуренции, рассматриваемой как динамический процесс, ведут к появлению на рынке нового товара, новой технологии, нового источника сырья или нового типа организации. При этом, понимая, что таких обновлений избежать невозможно, никто не может дать достоверного прогноза направления этих обновлений.  Хотя конкуренция, инициируемая упомянутыми обновлениями, безусловно, обеспечивает существенное сокращение издержек и повышение качества продукции, но с другой стороны, если фирмы не учитывают новое качество современной экономической конкуренции, «она угрожает существующим фирмам не незначительным сокращением прибылей и выпуска, а полным банкротством»[1].

Отсюда следует, что инновацию необходимо не только признавать и чтить, но и рассматривать ее как важнейший фактор экономического роста, и именно такой фактор, который базируется на безжалостной отбраковке тех, кто пренебрегает научно-техническим прогрессом. Это что-то наподобие реализации в экономике принципа Дарвинизма.

С точки зрения чистоты рыночных отношений такой факт можно только приветствовать. Но с точки зрения проникновения инновационной продукции на рынок товаров и услуг – не все оказывается просто. Нововведению, новой продукции попасть на сформированный и слаженно действующий рынок очень сложно. По многим причинам, о которых мы поговорим позже. Сейчас мы просто констатируем факт, что процесс создания конкурентоспособного инновационного продукта многотрудный, многоэтапный и требующий поддержки извне для того, чтобы «вырастить» такой продукт в «тепличных» условиях и административным путем снизить рыночные барьеры для вхождения его в действующий рынок. Для этого, прежде всего, необходимы финансовые ресурсы и, не в последнюю очередь, политическая воля.

Опыт промышленно развитых стран свидетельствует, что на 60-90% рост их ВВП обязан именно инновационному фактору. Возникает вопрос – могут ли инновации с такой же эффективностью стимулировать рост ВВП и в тех странах, которые не относятся к категории промышленно развитых? Для того чтобы ответить на этот вопрос обратимся к интерпретации инноваций через их роль в качестве факторов производства.

Как известно, основными факторами производства со времен Адама Смита считаются земля, труд и капитал[2]. Маржиналисты добавили в этот список еще один фактор производства – предпринимательство[3]. Причем предпринимательство ими фактически понимается, как способность оптимально сочетать первые три фактора производства с целью достижения наивысшей (на данный момент и в данном пространственном ареале) производительности. Казалось бы, в том случае, если плохо используются три классических фактора производства, то фактор предпринимательства будет автоматически использоваться с максимальной эффективностью. Однако, на самом деле, это не так. Фактор предпринимательства как инновационный фактор начинает эффективно работать только в том случае, если возможности использования классических факторов близки к пределу.

Отсюда возникает первая, но далеко не последняя, трудность перехода экономики на инновационный путь развития в случае "недоразвитой" экономики. А именно к такой категории относятся так называемые переходные экономики, в том числе, экономики большинства стран бывшего СССР. Суть этой трудности в том, что экономические агенты, в чьих руках сосредоточены основные возможности использования классических факторов производства, не видят большой перспективы в использовании инновационного фактора. А поскольку именно эти экономические агенты определяют в настоящее время экономическую политику упомянутых стран, использование инновационного фактора не получает от правительств этих стран почти никаких преференций.

 Вторая трудность перехода экономики реформируемых стран на инновационный путь развития – восприятие инноваций как чего-то единого, неразделимого, социально и технологически аморфного. В то же время, теория и практика инновационного развития экономики убедительно свидетельствуют о том, что в той или иной ситуации, для той или иной социальной среды разные инновации по-разному воспринимаются как социумом, так и сферой производства. Основы инновационной политики государства в каждом отдельном случае формируются, именно, исходя из общих целей социально-экономического развития. И прежде чем принимать решение о поддержке, стимулировании, распространении инноваций надо определиться, к каким социально-экономическим и технологическим критериям мы стремимся, и какое место среди факторов производства могут при этом занять, по нашему мнению, инновации.

Все инновации похожи друг на друга только внешне – тем, что они направлены на повышение продуктивности труда, снижение затрат и устранение препятствий развитию (экономическому, технологическому, социальному). Но инновации могут очень сильно отличаться друг от друга пространственным ареалом и интервалом времени, где ощущается их влияние. В этом смысле инновации можно классифицировать по схеме, предложенной Кристофером Фрименом и Шарлоттой Перец: инкрементные, радикальные, стимулирующие появление новых технологических систем, приводящие к смене технико-экономической парадигмы.

Инкрементные инновации (incremental innovation) – это постепенные изменения, имеющие в своей основе знания, идеи и производственный опыт одного-двух человек, результатом которых, как правило, пользуются сами инициаторы этой инновации. Такие инновации не приводят к драматическим эффектам, локализация их результатов – чаще всего, производственный участок, цех, реже – предприятие в целом. Интервал времени, на котором ощущается их влияние – в большинстве случаев один-два года.   Хотя в том пространственном ареале и на том временном интервале, где ощущается их влияние, эти инновации могут иметь существенное значе­ние для роста продуктивности труда.

Радикальная инновация (radical innovation) — это результат длительных целенаправленных разработок на производстве, в университете, в государс­твенной лаборатории. Здесь, явно или неявно участвует много людей различной квалификации. Локализация результатов таких инноваций – предприятия определенной отрасли или даже нескольких родственных отраслей. Интервал времени, на котором ощущается их влияние – несколько лет. Результаты радикальных инноваций могут способствовать заметным измене­ниям не только в микро-, но и в макроэкономике.

Инновации, результаты которыхстимулируют появление новых технологических систем (new technology systems) — способствуют настолько глубоким изменениям в технологиях, что существенные изменения могут претерпевать сразу несколько отраслей экономики. Более того такие инновации могут стимулировать появление совершенно новых секторов производства и потребления. Соответствующие из­менения обычно основаны на сочетании предшествующих радикальных и инкрементных ин­новаций, а также сопровождаются организационными и управленческими иннова­циями. Интервал времени, на котором ощущается их влияние – не менее десятка лет. Для того, чтобы результаты такого типа инноваций удержать, хотя бы временно, в границах того, государства, где впервые получена соответствующая инновационная продукция, необходимо принимать специальные меры. Но, как правило, со временем такая инновационная продукция все-таки распространяется по миру. Это распространение может регулироваться международными договорами, которые могут являться инструментом политического влияния.

Инновации, приводящие к смене технико-экономической парадигмы (change of techno-economic paradigms) — приводят к изменениям в технологии та­кой глубины, что полученные эффекты оказывают существенное влияние на планетарную экономику в целом. Здесь мы можем говорить о технологической револю­ции. Именно этот тип инноваций является стержнем «длинных волн» Кондратьева, причиной смены технологических укладов. Доказано, что новые технологические уклады устанавлива­ют доминанту социально-экономического развития, после кризисов структурной прис­пособляемости, вызывающих глубокие социальные и институциональные из­менения, перестройку всех ветвей экономики. Такие изменения обычно необ­ратимы, являются итогом длительных поисков в ответ на приближение к пределу экономического роста и часто возникают не как прямое следствие новых научных открытий, а скорее в итоге накопления мировоззренческих ошибок.

Практический, оперативный интерес для любого государства представляют, прежде всего, радикальные инновации, которые появляются только тогда, когда возникают сомнения в эффективности привычных приемов труда и наиболее распространенных инструментариев рыночной конкуренции производителей товаров и услуг. Очевидно, что принципиально новое всегда вызывает протест тех, кто вполне удовлетворен устоявшимся положением вещей. Именно поэтому, радикальные инновации должны опираться на поддержку государства. Для этого, прежде всего, необходимо специальное законодательство, которое и определяет, почему те экономические агенты, которые работают в режиме радикальных инноваций, должны ощущать себя более защищенными от рыночных волн, чем те, которые игнорируют такие инновации.

Законодательство, конечно же, является лишь формальной основой субъектно-объектных отношений экономических агентов. Есть еще и фактор внутренней настроенности на участие в инновациях, поддержку инноваций. И здесь бόльшее значение может играть инновационная культура, чем инновационное законодательство. Однако, без формальной основы, то есть без законодательства, инновационная культура тоже мало чего стόит. Поэтому для того, чтобы правильно расставить акценты в национальном инновационном законодательстве, важно понять сущность влияния радикальных инноваций на социально-экономическое развитие конкретного государства.

Одним из главных и устойчивых заблуждений разработчиков национального инновационного законодательства является восприятие радикальной инновации как процесса в классическом смысле, то есть как некоторой упорядоченной последовательности событий. Однако, понятие радикальной инновации шире, чем понятие процесса. Процесс, чаще всего, определяется как последовательная сменаявлений и состояний при развитии чего-нибудь, либо как совокупность последовательных действий для достижения какого-то результата[4]. Формально инновация вроде бы подходит под определение процесса, поскольку представляет собой совокупность действий по преобразованию знаний и идей в товары и услуги, имеющие потребительскую ценность[5]. За исключением того важного факта, что эта совокупность действий, при радикальной инновации, строго говоря, не является последовательностью, поскольку включает, по крайней мере, события слияний и расщеплений, которые могут носить характер бифуркаций из-за синергетического характера инноваций[6]. Если все-таки условно рассматривать инновацию как процесс, то приходится использовать многомерную модель, размерность которой, по мере продвижения к завершению, постоянно и, главное, непредсказуемо изменяется. 

Следует также признать, что инновация как процесс, вообще говоря, не может быть достоверно распознана, да и классифицирована, до тех пор, пока не будет достигнут конечный результат. Но после этого, данная инновация как завершенный процесс перестает существовать. Поскольку неизбежность результативности инноваций проблематична, мы можем говорить только о том, что определенные процессы могут оказаться инновациями. Кроме того, реализация продукции или изделий, появившихся как следствие инновации, не является продолжением исходной инновации, поскольку, если мы предлагаем даже просто новый способ реализации результатов завершенной инновации, нам уже потребуются другие знания и идеи, нежели те, которые явились основой достигнутых результатов.

И все же определение инновации как своеобразного процесса в большинстве нормативных актов уместно, поскольку в этом случае мы можем опираться на некоторую совокупность методов, оценок, фактов для принятия экономических решений, понятных для нас в силу своей хотя бы кажущейся очевидности. Но следует помнить, что если в своих решениях по управлению инновациями мы опираемся на привычное определение инновации как процесса, необходимо учесть ряд обстоятельств, связанных с проблемой использования результатов инноваций как рыночной продукции, другими словами, инновационной продукции. В качестве примера приведем, следующие два таких обстоятельства.

1.Барьеры для входа инновационной продукции на стабильный отраслевой рынок чрезвычайно высоки. Поэтому, в системе субъектно-объектных отношений, декларируемых в инновационном законодательстве должна быть предусмотрена необходимость регулирования соответствующих рыночных барьеров административными методами.

2.Результаты радикальных инноваций, как правило, не приводят к увеличению количества рабочих мест в ближайшем к месту фактического появления инновационной продукции пространственно-временном ареале. Этот эффект локализуется скорее в более отдаленном пространстве и времени, что также должно учитываться инновационным законодательством. Этот факт свидетельствует о неоднозначности влияния инноваций на территориальные рынки товаров, услуг и рабочей силы.

Интерпретация инновационного предпринимательства, как одного из основных факторов производства, привело к уточнению представлений о закономерностях рыночного взаимодействия хозяйствующих субъектов. На смену концепции совершенной конкуренции, пришла теория эффективной конкуренции. Ее автор – Й. Шумпетер отказался от традиционно жесткого противопоставления монополизации и конкуренции, и обратил внимание на то, что инновации открывают возможность их позитивного взаимодействия. То есть, в его представлении, не всякая конкуренция наилучшим образом способствует экономическому росту. По мнению Шумпетера совершенная конкуренция порождает дополнительные расходы в виде менее эффективной внутрифирменной организации производства, менее производительной технологии, невозможности эффективно оценить и использовать новые перспективы. Все это делает подобный тип рынка не только неоптимальным, но и даже нежелательным[7]. Эффективной по Шумпетеру считается только конкуренция, основанная на снижении издержек производства и повышении качества продукции за счет технических, организационных и управленческих новаций. Кстати, по его мнению, наилучшими условиями для осуществления таких новаций обладают крупнейшие компании и их монополистические объединения.

К положительным моментам монополии Шумпетер относит следующие. Монопольная прибыль может служить «эффективным способом накопления средств для финансирования дополнительных инвестиций» в отрасли. В распоряжении монополиста могут находиться способы производства, недоступные или труднодоступные для его конкурентов. Монополия может иметь на порядок более устойчивое финансовое положение. У монополии больше средств для финансирования технического прогресса, что идет на пользу всей экономике, а не только данной отрасли[8].

При этом, кстати, инновация оказывает влияние на рационализацию поведения агентов рынка не только тогда, когда она уже вошла в рынок, но и до этого, тогда, когда она рассматривается еще как потенциальная угроза. «Можно сказать, - пишет Шумпетер, - что она дисциплинирует [агентов рынка] еще до своего наступления. Бизнесмен ощущает себя в конкурентной ситуации даже тогда, когда он является полным монополистом в своей отрасли...»[9]. Таким образом, монополию можно рассматривать не как разрушитель рынка, а всего лишь как одну из форм конкуренции.

Сказанное выше достаточно убедительно объясняет, почему декларации перевода национальных экономик на инвестиционно-инновационный путь развития часто много лет остаются не реализованными, а принятые для этого необходимые законодательные акты не выполняются. Просто в ситуации переходных экономик не до конца использованы в интересах экономического роста классические факторы производства. Однако, для более осмысленного использования инноваций как фактора производства следует учесть, что влияние инноваций на экономический рост является не только многоаспектным, но и во многих случаях объективно противоречивым.

С одной стороны, действительно общепризнанно, что протекционизм по отношению к субъектам инновационной деятельности и введение на законодательном уровне стимулов для инновационной деятельности является необходимой составляющей обеспечения экономического роста. События последнего десятилетия только усиливают эту точку зрения, а все большие темпы развития высокотехнологической индустрии делают очевидной взаимосвязь между глубиной технологических изменений и темпами экономического роста. При этом инновации, как утверждают некоторые современные экономисты, являются, несмотря на сугубую локальность их первичного проявления, «королем положения на рынке». Это лишний раз свидетельствует о синергетическом эффекте инноваций. Однако, с другой стороны, даже в промышленно развитых странах пока отсутствует однозначная трактовка инноваций как рыночного фактора. То есть, влияние инноваций на конкуренцию в отраслевых рынках является очевидным фактом, но механизм этого влияния остается до конца не ясным.

Наиболее полно проблемы учета инноваций при оценке конкурентности отраслевых рынков исследованы специалистами в области развития антитрестовского законодательства США[10]. Более того, роль инноваций для рынка продукций и услуг достаточно широко отражена в правительственных антитрестовских нормативах США[11]. Эти документы фиксируют, в частности, роль рынка инноваций в процессах слияния компаний и фирм. Практика применения упомянутых нормативов свидетельствует, тем не менее, о весьма существенных практических трудностях предсказания последствий таких слияний под влиянием инноваций. Как следует из постулатов антитрестовской политики, воплощенных в специальном законодательстве США, инновация является многомерным явлением, что приводит к многочисленным доктринальным и аналитическим трудностям.

Стержень усложнения произрастает из невозможности определенно знать, как или когда проявится успех инновации, а также из того факта, что сама по себе инновация не является источником ценовой конкуренции. Если учитывать эти особенности поведения инноваций на рынке в нормативных актах, придется чрезвычайно расширить сферу, в которой антитрестовское законодательство традиционно может и должно действовать. Именно на этом делается акцент в ряде публикаций последнего десятилетия, рассматривающих проблематику рыночной конкуренции инновационной продукции[12]. В этих публикациях  утверждается, что теоретически многие, а может и большинство, принципиальных трудностей учета влияния инноваций на конкурентоспособность фирм могут быть преодолены уже в рамках существующего антитрестовского законодательства и доктрины сохранения потенциальной конкуренции. Но для того, чтобы добиться решения этой проблемы практически, придется включить в круг «реагирования» антитрестовского ведомства такие показатели экономической деятельности, на которые антитрестовское законодательство не было «настроено» изначально. Только в этом случае предлагаемый подход удается адаптировать к реалиям рынка и можно сформулировать рекомендации для инновационно ориентированных слияний. Однако эти рекомендации не являются «линейными», поскольку здесь явно включаются механизмы синергетики. В результате предсказать развитие отношений конкуренции на качественном уровне возможно, но вариабильность количественных параметров ожидаемых эффектов превышает все мыслимые нормы.

Традиционная антимонопольная теория предполагает наличие положительной зависимости между уровнем расходов на НИОКР и уровнем отраслевой концентрации. То есть повышение уровня расходов на НИОКР повышает, иногда существенно, барьеры входа для новых фирм в отрасль, так что только немногие фирмы могут продолжать действовать в подобных отраслях. Это означает, что в долгосрочном периоде в данных отраслях будет высокий уровень концентрации. Однако традиционная теория не отвечает на вопрос, что является причиной, а что следствием: высокий уровень расходов на НИОКР ведет к высокому уровню концентрации на рынке, или же только крупные фирмы на высококонцентрированных рынках могут позволить себе нести высокие расходы на НИОКР?

Эмпирические исследования также не дают однозначный ответ на вопрос о взаимосвязи величины расходов на НИОКР и уровня отраслевой концентрации, хотя, все-таки, демонстрируют преимущественно положительную корреляцию. Впрочем, есть работы, где демонстрируется отрицательная или же, по крайней мере, немонотонная зависимость. Так или иначе, приходится признать, что особенности поведения инноваций на рынке оказывают заметное воздействие на тип конкуренции и на ее исход.

Обращаясь к опыту антимонопольного регулирования в Украине и других стран бывшего СССР, можно констатировать, что нынешняя антимонопольная политика этих стран отличается некоторой прямолинейностью, рассматривая монополии как безусловное зло. Следовало бы дополнить государственную антимонопольную политику рядом инструментов, позволяющих государству регулировать процессы концентрации в отечественной экономике в привязке к решению вопросов технологического развития. Например, согласование сделок по слиянию и поглощению могло бы сопровождаться выставлением конкретных условий перехода возникающего монопольного объединения к тем или иным передовым технологиям. В случае невыполнения этих условий монополисты должны подвергаться штрафам и иным санкциям, вплоть до принудительной реорганизации и обратного разделения. Не стоит забывать, что «прорывная» инновация всегда на какой-то срок обеспечивает своему автору монополизм, и эффективная инновационная политика должна поощрять возникновение временных «инновационных монополий».

При разумном формировании инновационной политики надо учитывать еще и то, что инновации имеют место быть только тогда, когда в них есть острая необходимость. Принцип «хорошо бы, чтобы стало лучше», который подразумевает, что, если все останется по-прежнему, то нас это особенно не озаботит, не является основой для инновационного развития. Именно поэтому наличие инновационного потенциала мало что определяет в отношении влияния инновации на уровень рыночной конкуренции и на экономический рост. Обследования, проведенные в начале прошедшего десятилетия компанией BKGProfitTechnology, показывают, что на большинстве российских промышленных предприятий 85-90% вновь осваиваемых продуктов не имеют желаемого объема сбыта[13]. Поэтому приходится признать, что мало иметь большой потенциал производства инноваций, надо также иметь и значительный потенциал потребления новой техники и технологии, который может быть выявлен на основе применения систематизированных и упорядоченных маркетинговых процедур по выбору и постановке на производство новой продукции. Именно тогда инновации превращаются в действенный фактор, стимулирующий конкуренцию, но уровень такой конкуренции будет, опять же, зависеть от того, насколько удачно выбраны механизмы организации трансфера технологий.

Пример Украины, где эти механизмы фактически задаются (и, мягко выражаясь, не вполне удачно) Законом Украины «О государственном регулировании в сфере трансфера технологий» (№ 143-V от 14.09.2006), свидетельствует о том, что к регулированию в сфере трансфера технологий следует относиться с большой осторожностью. Проблема здесь состоит в том, что определенные положения данного Закона приводят к тому, что, новые технологии, которые появляются в результате инновационной деятельности, финансируемой государством, не могут стать равноправным рыночным товаром. То есть упомянутый Закон усложняет вхождение этих технологий на отраслевые рынки. А это означает дискриминацию инновационной рыночной продукции (усилиями государства), в то время как во всех промышленно развитых и развивающихся странах мира данная продукция пользуются преференциями, позволяющими ей более просто входить на отраслевые рынки.

Конечно, в определенном смысле, технология не является рядовым рыночным товаром. И эту необычность следует принимать во внимание также и на потребительском уровне. Регулировать необходимо, скорее, действия потребителей с точки зрения «правильной» их ориентации на выбор таких технологий, которые обеспечивают производство продукции необходимого качества и в нужном количестве. Определенная точка зрения потребителей высоких технологий была сформулирована в Шанхайской декларации 31 октября 2010 года[14]. В данной декларации введено понятие «технологических коридоров», представляющих собой перечень обязательных требований и ограничений, предъявляемых к техническим параметрам применяемых технологий, потребительской продукции и услуг. Этот перечень формулируется, исходя из национальных промышленной, экологической, инновационной политик. Контроль выполнения этих требований и ограничений должно брать на себя государство, уточняя конкретные национальные требования с разбивкой по годам и нарастанием их жесткости со временем. Речь идет не просто о технических регламентах и стандартах, а о выстраивании этих регламентов в систему, в цепочку взаимосвязанных ограничений, направленных на изменение технологического уровня соответствующей отрасли, а затем всей промышленной сферы. Вводя такие стандарты, государство не только снижает энергоемкость отечественной экономики и заботится о здоровье граждан, но и стимулирует производителей обращаться к разработчикам новых технологий, чем формирует долгосрочный спрос на их услуги. Именно тогда наука становится не только востребованной, но и продуктивной.

В то же время задача инновационного развития экономики это отнюдь не задача только науки. Хотя именно ученые ратуют за инновационное обновление экономики. Наука здесь может выступать исключительно как инструмент. А насколько эффективно этот инструмент будет использован – зависит от понимания сути инновационного развития и желания предпочесть будущие выгоды сиюминутным со стороны органов законодательной и исполнительной власти. В последнее время часто цитируется такое «монетаристское» определение науки и инноваций: «Наука – это превращение денег в знания, а инновации – это превращение знаний в деньги». И с этой точки зрения, казалось бы, главная задача государства состоит в том, чтобы так организовать свою финансовую политику, чтобы финансовые поступления от инноваций значительно превышали затраты на науку. К сожалению, в своем стремлении определиться с рациональным финансированием науки, государства с переходной экономикой очень часто пытаются сосредоточить финансовую поддержку на тех научных направлениях, в рамках которых прослеживается прямая связь сегодняшних результатов научных исследований с, не позднее, чем завтрашними, результатами прорывных нововведений. Но достоверной связи такого характера не может быть по определению. Наиболее успешные инноваторы современности используют знания, накопленные за десятки лет, предшествующих прорыву в сфере технологий. При этом, это знания, которые накапливались учеными разных стран и народов. Отсутствие у какого-то государства желания бескорыстно пополнять мировую сокровищницу знаний конечно же ее не истощит, однако, выход промышленности данного государства на международный рынок товаров и услуг станет весьма проблематичным.  

          Подводя итог сказанному выше, следует констатировать, что инновации являются обоюдоострым инструментом инновационного развития экономики. Для того, чтобы успешно пользоваться этим инструментом надо не только восхищаться новыми достижениями в сфере технологий и с нетерпением ожидать новых прорывных нововведений, но и учитывать обратную сторону медали, которой награждают наиболее успешные страны. Следует помнить, что инновации являются по существу разрушителями отраслевых рынков. Это хорошо понимают основные игроки этих рынков и стараются не допустить на рынок прорывные инновации, вкладывая огромные средства в разработку так называемых поддерживающих инноваций. Следует учитывать, что инновационное законодательство не может быть обособленным от других разделов экономического и социального законодательства. И при этом законы прямого действия должны касаться инноваций с вполне определенным временем и ареалом влияния на экономику. Приходится признать, что национальное инновационное законодательство является бессильным регулировать появление и распространение инноваций стимулирующих появление новых технологических систем. В связи с этим необходимо уделять значительное внимание гармонизации национальных законодательств в сфере технологического развития. И, наконец, необходимо избавиться от иллюзии, что инновационное развитие зависит от количества инновационных структур с такими названиями как технопарки, технополисы, бизнес-инкубаторы, научные парки и т.п. Промышленно развитые страны стали технологическими лидерами не потому, что понастроили у себя технопарков и бизнес инкубаторов, а потому, что сумели решить свои социально-экономические проблемы, ориентируясь на использование инновационного предпринимательства в наиболее приемлемой именно для них институциональной форме, и только потом дали им популярные сегодня названия. Поэтому главный вопрос преодоления современных экономических трудностей, прежде всего, в том, чтобы правильно определить источники этих трудностей и понять, как правильно использовать землю, труд и капитал, для преодоления негативной силы, излучаемой этими источниками. Институциональная же форма такого инновационного предпринимательства должна быть приспособлена к опыту и традициям каждой страны, а какие названия получат после этого данные институтции – не так уж и важно.

Аннотация

Рассматриваются исходные предпосылки введения понятия инновации в сферу экономического развития, дается характеристика влияния инноваций на поведение экономических агентов на рынке товаров и услуг, оценивается роль и возможности науки в инновационном развитии экономики.

Abstract

The initial conditions of introducing the concept of innovation in economic development are considered. The impact of innovation on the behavior of economic agents in the market of goods and services is describing. The role and possibilities of science in the innovation development of economy are valued.


[1]Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995, С.128.

[2]Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. — М.: Эксмо, 2007. — (Серия: Антология экономической мысли) — 960 с.

[3]Современные экономические теории Запада. Под общей редакцией А.Н.Марковой – М.: Финстатинформ, 1996.

[4]http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/246322

[5]http://www.cecsi.ru/coach/innovation.html

[6]Соловьев В.П. Инновационная деятельность как системный процесс в конкурентной экономике (синергетические эффекты инноваций). – Киев: Феникс, 2004. – 560 с.

[7]Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995, С.150-153.

[8]Шумпетер Й. Там же, С.130.

[9]Шумпетер Й. Там же, С.129.

[10]Gilbert R.J., SunshineS.C. Incorporating Dynamic Efficiency Concerns in Meger Analysis: The Use of Innovation Markets // Antitrust L.J. – 1995. – № 63. – Р. 569.

[11]Antitrust Guidelines for the Licensing of Intellectual Property. – 1995. – № 3.2.3; Antitrust Guidelines for Collaborations Among Competitors. – 2000. – № 4.3.

[12]Halverson J.T., Telpner B.J. Innovation and Potential Competition in Rapidly-Changing High-Tech Industries/ STEPTOE&JOHNSON LLP. – Vashington, DC 2002.

[13]Кудинов А. Реформирование промышленных предприятий. Результаты и перспективы. BKG. 29 декабря 2003.

[14]http://rusdb.ru/shanhai_decl/

 

Опубліковано на сайті: 2011-11-21

Коментарі до цієї статті: