РФ. Прогноз РАН развития России до 2030

Виктор Ивантер: Экономика будет бурно расти, если не скупиться на зарплаты

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ "МН" - БУДУЩЕЕ РОССИИ. Российская академия наук подготовила прогноз развития страны до 2030 года

Дмитрий Докучаев

Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН подготовил долгосрочный прогноз развития российской экономики на период до 2030 года. Академическая разработка получилась весьма оптимистичной. Ее авторы считают, что валовой внутренний продукт (ВВП) России вполне может расти по 8% в год, а средняя зарплата в стране через 23 года достигнет 35 тысяч долларов в год. Впрочем, из разговора с директором Института народнохозяйственного прогнозирования РАН академиком Виктором Ивантером стало понятно, что его оптимизм по поводу грядущего бурного экономического подъема приправлен изрядной долей скепсиса.

МН: Виктор Викторович, давайте заглянем в 2030 год. Как будет жить, согласно вашему прогнозу, страна в целом и среднестатистический россиянин в частности?

Ивантер: Прежде всего, не надо путать экономические прогнозы с предсказаниями. О том, что будет в 2030 году, я знаю не больше, чем вы или любой читатель вашей газеты. Мы рассматриваем определенные сценарии развития страны и предлагаем модели, которые позволяют их описывать. Все результаты наших вычислений есть в свободном доступе на сайте нашего института. Каждый желающий может сам воспользоваться нашими моделями и сделать собственные вычисления. Но самое главное, на мой взгляд, не цифры как таковые, а тенденции. Еще недавно в экономическом сообществе составлялись всевозможные сценарии катастроф. Вспомните, например, ажиотаж, который в свое время был поднят вокруг пресловутой проблемы 2003 года, которая на поверку оказалась пустышкой. Сегодня же у нас есть уникальная возможность оценивать не возможное падение, а стабильный экономический рост России. Наш прогноз интересен тем, что мы не видим никаких серьезных ограничений для роста экономики на 8% ежегодно вплоть до 2030 года.

МН: Что же означает перспектива такого роста?

Ивантер: То, что в 2030 году мы будем иметь другую страну. Я могу это себе представить даже визуально - на примере Китая. Первый раз я там побывал в командировке в 1986 году, а затем 10 лет спустя - это были как раз годы самого бурного экономического роста страны, выходившей из состояния крайней бедности. И в результате за эти 10 лет Пекин стал другим городом: люди там по-другому одеты, по-другому питаются, по-другому говорят и ведут себя. Так же изменится и Россия: по нашим прогнозам мы имеем возможность к 2030 году выйти на среднеевропейский уровень по всем показателям социального и экономического развития - причем не на нынешний, а тот, который сложится в Европе к тому времени. Мы будем иметь качественно иное жилье, дороги, транспорт, здравоохранение и образование.

МН: Честно говоря, в последний раз со столь благостным описанием картины будущего я сталкивался в юности, в учебнике по научному коммунизму...

Ивантер: Из того, что я сказал, вовсе не следует, что к 2030 году у нашей страны будет меньше проблем. Наоборот: их будет больше, чем сейчас! Потому что самое простое - управлять бедным обществом. Там все понятно: нужно людей накормить, одеть, обуть. А вот как только мы вышли из этой ситуации и у нас появляются какие-то возможности для развития - тут возникают очень сложные проблемы управления. Собственно, поэтому-то и необходимы такие системы прогнозов, которые дают возможность выбора направления действий, а главное - позволяют ответственным лицам оценить последствия их решений. Это не футурология, которая говорит - ах, как будет все красиво. Мы ведем речь совсем о другом: в России сейчас нет никаких стандартных ограничений - по труду, капиталу, природным условиям - для того, чтобы достичь тех рубежей, которые обозначены в нашем прогнозе.

МН: Тем не менее ваши расчеты дают даже более оптимистичные результаты, чем получается в стратегических разработках Минэкономразвития - там говорится о росте в 5-6% в год. Хотя, казалось бы, государственное ведомство по определению должно представлять работу правительства в самом выигрышном свете...

Ивантер: Это действительно так. Почему? Потому что наши расчеты предполагают ответственную, дееспособную власть. Которая, как минимум, не делает глупостей и не мешает экономическому развитию. А еще лучше - помогает и способствует ему. То, что правительственные сценарии ориентируют на более скромные цифры, возможно, означает, что правительственные чиновники знают о себе что-то такое, чего не знаем мы...

МН: Что вы имеете в виду: воровство и коррупцию?

Ивантер: То, что воруют, - известно всем, но никакого отношения к нашему прогнозу это не имеет. На то есть правоохранительная система, а экономика - для честных людей, коих, по моему глубокому убеждению, большинство. Когда говорят, что все чиновники берут взятки, а весь бизнес их платит - я в это не верю. Просто зачастую собственное неумение и нежелание работать прикрывается проблемами якобы тотальных взяток. Конечно, коррупция у нас есть и с ней надо бороться. Но когда некоторые аналитики говорят, что у нас чуть ли не 40% теневой экономики, я просто диву даюсь. У нас и так стремительный экономический рост, а если к нему приплюсовать еще 40%, то вообще, наверное, получится мировой рекорд. И если у нас население способно платит десятки, а то и сотни миллиардов долларов взяток, чего ж оно такое бедное?

МН: Любой экономический сценарий, особенно долговременный, так или иначе "пляшет" вокруг мировой нефтяной конъюнктуры. А ваш прогноз как-то учитывает возможность резкого изменения цен на черное золото?

Ивантер: В прогнозе есть довольно большой раздел, связанный с ТЭКом. Конечно, мы учитываем цены на нефть. Но при этом не ожидаем их катастрофического снижения. Потому что я не вижу оснований для такого падения, если не брать в расчет какой-нибудь совсем уж фантастический сценарий типа одновременного обвала экономик Америки, Китая и Европы или открытия какого-то нового потрясающего месторождения типа Самотлора. Реальность же такова, что шансов на снижение потребления энергии нет. Поэтому цены в обозримом будущем будут, на мой взгляд, никак не ниже средних за последнее время.

МН: Что же следует предпринять властям, чтобы вывести наш экономический рост на тот уровень, который вы прогнозируете?

Ивантер: Одна из главных ниточек, за которую следует потянуть, - по моему убеждению, резкий рост заработной платы в стране. Речь идет не о том, что мы хотим большую зарплату, чтобы хорошо жить. Мы хотим иметь большую зарплату, чтобы люди хорошо работали. Это не я придумал, а Генри Форд-старший. Нужно понять, что сегодня самым главным фактором роста производительности труда является рост заработной платы. А нам говорят: если заработную плату повысить - будет инфляция. Но ведь повышение зарплаты приведет к повышению предложения. Продуктов и товаров будет больше, что, в свою очередь, сгладит инфляцию. А если этого не произойдет, значит, власти что-то неправильно организовали. Надо понимать, что сегодня у нас инфляция растет прежде всего от недостатка товарного предложения. Если последнее вырастет, то и инфляции никто не почувствует.

МН: Но в условиях, когда у нас больше половины всей экономики приватизировано и находится в частных руках, разве может государство, даже если оно проникнется вашими идеями, заставить всех предпринимателей поднять зарплаты своим работникам?

Ивантер: Речь ведь не идет о том, чтобы завтра в 5 раз поднять всем зарплаты. Вопрос в том, что, если предприниматель платит более высокую заработную плату, он должен иметь такие рабочие места, где работники за эти деньги могут увеличивать свою производительность труда. То есть проблема повышения заработной платы прямо связана с инвестициями, которые носят инновационный характер. Тот же Форд не просто повысил зарплаты - он установил конвейер: самую передовую для того времени технику. Кроме того, следует учитывать, что сегодня все наши предприятия платят высокие налоги. А в нормальном обществе налоги должен платить работник. Но для этого он должен получать высокую зарплату. Получается следующее: если есть низкая заработная плата, то будут высокие налоги на бизнес. Мы же предлагаем работодателям своеобразный размен: высокой зарплаты на низкие налоги. Кто это может обеспечить? Например, профсоюзы или саморегулирующиеся объединения бизнеса. Кстати говоря, как экономист я убежден, что переход на высокую оплату труда - единственный способ получить развитое гражданское общество. Если я буду с приличной зарплаты платить приличный процент - не 13% как сейчас, а хотя бы 30%, - то я за эти проценты и спрошу с власти соответственно: чтобы и дороги у меня были хорошие, и экология, и милиция: Гражданская активность должна иметь серьезную экономическую базу. Без высокой зарплаты эта цель недостижима.

МН: Но ведь у нас в последние годы зарплаты и так растут, причем, если верить официальной статистике, опережающими темпами по сравнению с ВВП. Или вы с этим не согласны?

Ивантер: Согласен. Действительно, у нас сегодня зарплата растет быстрее производительности труда. И я здесь не вижу ничего ужасного. Когда мне либералы рассказывают, что, оказывается, зарплата должна отставать от роста производительности труда, я говорю: кто такой закон придумал? Такого закона нет, а статистика показывает, что соотношение это в разное время меняется. У нас базовое состояние - зарплата отстает от производительности труда, что является тормозом развития экономики. Тут надо учитывать, что в течение десятков лет в ХХ веке экономика нашей страны росла за счет экстенсивных факторов: увеличивалось количество используемых природных ресурсов, и при этом включалась все время дополнительная рабочая сила. Сейчас экстенсивные факторы исчерпаны. Остается единственный путь развития - инвестиционный. А рост инвестиций означает не что иное, как рост накоплений в валовом внутреннем продукте. Мы имеем сейчас долю накоплений в ВВП - 18%. Это очень низкий уровень, Китай имеет около 40%. Но у нас сегодня помимо накоплений, есть еще и немалые сбережения: их уровень в экономике близок к 30% от ВВП. Значит, сложилась уникальная ситуация, когда можно увеличить накопления до 30-35% за счет сбережений, не снижая потребления. И такой вариант описан в нашем прогнозе. Другое дело, что требуется умение превращать деньги в инвестиции.

МН: Что же этому мешает?

Ивантер: Три фактора. Первый - перелив капитала: условно говоря, деньги есть у одних, а экономические интересы требуют, чтобы они были у других. Из этого не следует, что деньги требуется просто взять и забрать, надо создать систему добровольного перелива капитала. Она существует в мире - через банковский сектор, через систему рефинансирования. А у нас есть ставка рефинансирования, но нет самого рефинансирования. Банковская же система осуществляет расчеты, но очень слабо завязана в инвестиционной деятельности. Впрочем, создать эффективную систему добровольного перелива капитала вполне возможно. Второй фактор - более тяжелый: рабочая сила. Должны быть люди, подготовка и квалификация которых обеспечит работу на инновационном направлении. Наконец, третий фактор - очень важный: нужно восстановить инвестиционное машиностроение. Тут власть по крайней мере объявила о некоторых реальных шагах: в частности, собираются создавать авиа- и судостроительную корпорации. Но чтобы что-то построить, надо иметь проект. В СССР была крайне неэффективная проектно-исследовательская система. Но она была! Мы же в России практически полностью потеряли систему проектных и отраслевых институтов - того, что сейчас называют модным словом "инжиниринг". Если ее не восстановить, никакого экономического роста получить невозможно, потому что можно купить оборудование, но покупка проекта - это безумные деньги...

МН: Но, может быть, эту задачу решит бизнес? Денег у него достаточно, и в инновациях он вроде бы заинтересован...

Ивантер: Не нужно иллюзий: бизнес - не благотворительная организация. То, что его интересовало, он сохранил: например, исследовательские центры в сырьевых отраслях. А для остального нужна специальная государственная программа. И на ее основе может быть реальное технологическое перевооружение страны и выход на новый уровень. На это, кстати, очень хорошо работает открытость российской экономики.

МН: Вы сейчас декларируете позицию, во многом схожую с подходом Минэкономразвития. Между тем еще недавно расхождения в прогнозах академической науки и правительственных аналитиков были притчей во языцех. Неужели они остались в прошлом?

Ивантер: Действительно, раньше мы спорили, условно говоря, строить ли нам мост вдоль реки или поперек. Сейчас общее направление понятно, и, скажем, готовя наш прогноз, мы тесно взаимодействовали с аналитическими центрами при Минэкономразвития. При этом у нас остаются различия в профессиональных нюансах тех или иных подходов. МЭРТ считает, что нужно вложить серьезные деньги в инновации, которые потом послужат основой для инвестиций. Мы же полагаем, что на первом месте должна быть активная инвестиционная политика, а она уж сама собой принесет инновации. Наш путь мне кажется более разумным.

МН: Однако представитель того же МЭРТа вам на это возразит, что за последние полгода в страну пришло инвестиций на 67 млрд долларов. Это невиданный для России рост. Да и в мире мы по этому показателю среди лидеров. Чем же вы недовольны с точки зрения притока инвестиций?

Ивантер: Я согласен с тем, что в России уникальный по качеству инвестиционный климат. Нигде сегодня нельзя заработать столько, сколько в России. Это не означает, что меня устраивает наша административная или судебная система. Но я убежден: никаких помех мы не строим ни одному инвестору, если он хочет прийти, скажем, в гражданские отрасли. И инвесторы приходят - причем в разные регионы. Сейчас, к примеру, в связи с изменением таможенных условий для экспорта круглого леса происходит очень интенсивный приток инвесторов в отрасль. Один из губернаторов мне сказал: получается соревнование глав регионов за этих инвесторов, и тем самым они получают более благоприятные условия, чем должны бы иметь.

Но главное - обеспечить хороший инвестиционный климат для собственного инвестора: для того, кто вложится в нашу обрабатывающую, перерабатывающую, наукоемкую продукцию. И у нас здесь есть позитив: организуются Банк развития, венчурные фонды: Но нужно понимать, что это все дело будущего - пока они еще не работают. А экономика лезет вверх совершенно неимоверными темпами. Это не случайность, и цены на нефть здесь совершенно ни при чем. Я всегда рассказываю своим аспирантам и студентам, что рыночная экономика эффективнее плановой. Просто мы учудили в начале 90-х годов такую рыночную экономику, что она оказалась менее эффективной, чем плановая, - это феномен! Но сейчас все встает на свои места, и поэтому экономика растет. Но если этот рост не поддержать грамотной программой развития, то экономика остановится.

МН: В связи с этим возникает вопрос о роли государства в экономике. Многие считают эту роль в последнее время гипертрофированно разросшейся...

Ивантер: Всякая благополучная экономика по определению либеральна. И если она благополучна, государству туда нечего лезть. А лезть надо туда, где неблагополучно. Если раньше у нас была ужасная торговля, то сейчас мы имеем совершенно нормальную систему торговых сетей, конкурирующих друг с другом. И государству туда лучше не лезть - ну разве что за исключением контроля за качеством продаваемых продуктов. Но у нас есть неблагополучные сектора. Это и авиация, и судостроение... И правильно делает государство, что в них входит и предлагает собственную программу развития. Поэтому не надо устраивать митинг по поводу опасности появления госкапитализма в России - это просто глупость! Знаете, у меня очень большой опыт исследования плановой централизованной экономики. Я хорошо отличаю ее от рыночной. Так вот, ответственно заявляю: у нас в стране - пусть не идеальная, но рыночная экономика.

МН: Получается, наша власть все делает правильно?

Ивантер: Понимаете, власть сегодня декларирует все абсолютно верно. Протокол о намерениях - ну просто невозможно придраться. Зато исполнение бывает довольно странное. Классический пример - монетизация льгот. Идея правильная, реализация - абсолютно провальная. Или вот решили поднимать жилищное строительство. Это мощный фактор - и социальный, и экономический, нет вопросов! Но с чего начали? С принятия закона. Позвольте: вы думаете, что с помощью закона можно людей обеспечить жильем? Нужен кирпич, металл, бетон. У вас нет баланса конструкционных материалов - а мы вместо этого очередную бумажку пишем. Еще очень болезненный процесс - реформаторство. Надо признать: мы все реформы уже совершили. Сегодня любая реформа, которую власть проводит, должна сразу давать отдачу. А говорить о том, что сегодня-де от этой реформы нам станет хуже, зато когда-нибудь - хорошо, просто безответственно и глупо. Короче говоря, если власть исполнит в реальности то, что декларирует на словах, то наш прогноз сбудется.

Досье МН

Ивантер Виктор Викторович - родился в 1935 г. Окончил Московский государственный экономический институт. Специализация: анализ и прогнозирование национальной экономики, финансовая и банковская система, валютная политика. С 1961 г. - на научной работе в Московском институте народного хозяйства им. Плеханова, Институте электронных управляющих машин, Центральном экономико-математическом институте РАН. В 1986-1997 гг. - заведующий лабораторией, заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. С 1997 г. по настоящее время - директор

Института народнохозяйственного прогнозирования. Академик РАН. Профессор кафедры макроэкономического регулирования и планирования экономического факультета МГУ, заведующий кафедрами национальной экономики в МФТИ, ГУУ, МЭУ им. Плеханова. Имеет более 100 научных публикаций по макроэкономическим и финансовым проблемам, в том числе более 10 книг.

На фото: Академик Ивантер предлагает не путать экономические прогнозы с футурологическими предсказаниями. Фото Дмитрия Хрупова
http://mn.ru/issue.php?2007-28-31#1

Опубликовано на сайте: 2007-08-08