Прогноз �ЭЭ №1 (#100) Аналитический материал на основе макроэкономического прогноза Украины на 2022 г.

Прогноз публикуется с задержкой на год. Это уже аналитический материал, но факторы, которые мы продолжаем исследовать, все еще позволяют говорить о нем как о прогнозе. Мы ожидаем, что рассматриваемые процессы будут иметь продолжение.

Мы являемся свидетелями войны, хотя и возникшей в политэкономической среде, но проходящей в условиях относительно развитой системной макроэкономической среды. Это – прецедент. До сих пор войны возникали и проходили в условиях доминирующей «политэкономии», которая компенсировала «макроэкономическую» слабость. Хотя, конечно же, война вынуждает институты откатываться в сторону усиления политического центра принятия решений [1]. 

Прогнозные предположения

Мы обнаружили, что формы кривых переходных процессов, в которых решающую роль играют потоки капиталов, фрактально подобны: см. рисунки 1, 2.

В  В 

В 

В В 

�зменение потоков капиталов, их "внезапная" остановка (рис. 3) коррелирует с изменениями счета текущих операций (CA) платежного баланса (рис. 2), но опережает его. Этот небольшой разрыв во времени определяет кризис и его длительность.

Несмотря на то, что на рис. 1 изображена динамика ВВП (GDP), а на рис. 2 динамика счета текущих операций(CA), нетрудно заметить сходство траекторий динамики макроэкономических  показателей стран Юго-Восточной Азии (ЮВА) в 90-е годы ХХ ст. и Украины в 20-е годы ХХI ст. – это и есть фрактальное подобие, о котором идет речь. Отличия в динамике тут объясняются как минимум двумя причинами.

Первая – величина экономики. Экономика Украины – малая экономика. Экономики стран ЮВА по сравнению с экономикой Украины являются большими. Длительность того же переходного процесса со счетом текущих операций – полтора года (см. рис. 2). Динамика счета текущих операций – процесс перехода из отрицательных значений в положительные составляет 12-16 мес. Тогда как краткосрочный период в экономике ЕС (до 2008 года) – 16-18 месяцев. Краткосрочный период в экономике Украины длится 3-6 месяцев. Величину приводимых в примере переходных процессов мы связываем с «экономической» величиной экономики. В большей по величине экономике переходные процессы прокатываются дольше, чем в малой.

Географически территория Украины превосходит территорию многих европейских стран, но ее экономику мы характеризуем как малую. Поэтому целесообразно пояснить экономическую категорию «величина» экономики страны.

Вторая причина – отличия в категориях (показателях). ВВП и счет поточных операций являются финансовыми категориями, это их объединяет. Но ВВП отражает всю национальную экономику, все четыре ее институциональные сектора, тогда как счет текущих операций – только один институциональный сектор – «заграница».

Относительно величины национальной экономики.

Мангус Флеминг и Роберт Манделл касались этой проблемы, определяя валютную политику для малых открытых экономик. Р. Манделл за это даже получил нобелевскую премию.

Должны пояснить, что величина экономической и географической территорий не только часто не совпадают, сравнение их вызывает трудности, поскольку они измеряются показателями разных метрик и предметных сфер: одна в квадратных километрах, другая в миллиардах (триллионах) долларов (гривен). У Р. Манделла и Г. Менкью для определения величины экономики используется ставка процента национальной экономики, ее способность влиять или не влиять на другие экономики и мировую экономику.

Наше определение малой/большой национальной экономики опирается на категорию «экономическое пространство». Т.е. мы вводим новую категорию и опираемся на нее.

Если экономика:

-  не заполняет свое экономическое пространство, то она является малой;

-  заполняет свое экономическое пространство, то она – развитая и самодостаточная;

-  превосходит свое экономическое пространство (метафорически «переливается через край»), то она является большой.

Для определения «заполненности» экономического пространства мы используем основные макроэкономические показатели, составляющие основу показателей (макро)экономической безопасности (стр. 24 «Анатомія економічних криз…»). 

Вернемся к фрактальному подобию, отраженному на рис. 1 и 2. �сследования [2]подтверждают не случайность этого явления. Для стран с развивающимися рынками в периоды переходных процессов, вызванных экономическими, особенно валютно-финансовыми кризисами, такое подобие является закономерностью.

Такие формы кривых, как отмечалось, наблюдались многократно (в случае валютно-финансовых кризисов). �х механизмы мы исследовали и опубликовали в монографии  [2]. Здесь же картина фрактально повторилась для ВВП: там – цена денег (как причина, как аргумент функции); здесь – стресс от военного нападения, но они вызвали удивительно синхронные потоки капиталов в национальных масштабах. Разница лишь в амплитуде, если сравнивать с функцией от валютного курса, но на максимумах по амплитуде колебаний потоков капиталов они одинакового порядка. 

Можно предположить, что валютно-финансовые кризисы являются ранними индикаторами чего-то более серьезного – либо скачкообразного перехода экономики на иной эволюционный уровень развития, либо того, что экономике не хватает чего-то важного, и кризис об этом «сигналит». Где под кризисом мы понимаем и войну тоже.

Здесь может быть много направлений для развития исследовательского процесса.

Проверяя результат, как гипотезу мы сформулировали прогноз по ВВП на 2022 год: на уровне минус 30%. Так как он подтвердился (по оценке Госстата Украины фактическая динамика ВВП в 2022 г. составляла минус 29,1%), то, анализируя характер кривых, нетрудно предположить какой именно прогноз мы дадим на 2023 и на 2024 гг. Нетрудно его будет дать и читателю. Важно, что исходной точкой для будущего прогноза на 2023 – 2025 гг. должен быть 2022 год.

Мы получили такой результат, опираясь на теорию М.�. Туган-Барановского [3] о цикличности потоков капитала, их способности к внезапным остановкам и изменениям направления движения. Аналогичный результат получили и современные исследователи, зарубежные ученые, авторы теории внезапных остановок потоков капиталов [4]. 

М.�. Туган-Барановский рассматривал кризисы в экономике Англии периода промышленного переворота (XIX ст.), что несколько отличается от экономики Украины текущего, военного времени. Но природа финансов остается неизменной, а выводы М.�. Туган-Барановского актуальны и сейчас, что подтверждается результатами исследований международных финансовых организаций именно по рассматриваемой проблеме – внезапных остановок потоков капитала или их резкого торможения в результате определенных событий.

В поиске дополнительных аргументов, подтверждающих наличие в экономике внезапных остановок капитала, мы изучали случаи в современной макроэкономической среде Украины в кризисные периоды (в 2007, 2008, 2009 гг.) и получили положительные результаты.

�сследования показали, что для случая с валютными кризисами в Украине (2007-2009 гг.) острая фаза каждый раз длилась 7-10 дней, а период адаптации к его изменениям, в зависимости от уровня развития экономики, мог длиться до 18 месяцев. 

Наблюдения за реакцией экономической системы на рассматриваемый кризисный фактор показывают, что в системной макроэкономической среде реакция длится около 12-18 месяцев. Для сравнения: период реакции экономической системы на «атаку» на валютный курс в странах ЮВА, как упоминалось выше – 18 мес. (см. рис. 2,3) [5]. Особенность кривой переходных процессов в экономике во время доминирования бихевиаристских факторов проиллюстрировали также исследователи МВФ совместно с экспертами Межамериканского банка развития (Inter-American Development Bank (BID) в 2007 - 2008 гг.).

Однако, об окончательных выводах о характере реакции системной макроэкономической среды говорить все еще рано. Мы – в начале пути. Нужно уточнить причину разной длительности периодов. Необходимы дополнительные исследования. Важно, что в них нужно ставить акцент на использование макроэкономического метода.

Политэкономический метод, хотя и имеет сходство с макроэкономическим, не может дать полного ответа на поставленные вопросы относительно причин, вызывающих сходство формы отмеченных выше кривых. Поэтому аналитики и ученые, использующие политэкономический метод, часто говорят, что прогнозировать во время войны невозможно. Но это правильно лишь для политэкономического метода.

Во-первых. Трудности анализа и прогнозирования в политэкономическом формате возникают из-за его специфики, сужающей поле решения – они зависят от одного политического лица или узкой группы лиц, их принимающих, поэтому коридор возможностей (правильного) решения резко сужается.

При использовании макроэкономического метода трудностей меньше, так как в нем акцент смещается в сторону реакции системной макроэкономической среды, всей системы принятия решений, а она более широка и поэтому менее зависима от субъективного фактора, и поэтому более прозрачна для предвидения и прогнозирования. К настоящему времени уже достаточно исследованы ее аргументы и функции, а именно они влияют на поведение (реакцию) системы, а не субъективный фактор, «суженный» до одного лица. Хотя, конечно же в макроэкономических аргументах и в функциях активный элемент принятия решений тоже субъект, но более «коллективный». Разница между ними – в вертикальных и горизонтальных системах принятия решений. Для вертикальных (политэкономических) более характерно административное жесткое управление, основанное на дисциплине и подчинении (верности лидеру). Для горизонтальных – коллективные, когда более задействованы демократические институты, основанные на самоорганизации и самодисциплине. А экономические законы остаются одними и теми же.

Во-вторых, война бывает не так часто и поэтому не хватает времени наработать методику прогнозирования. Особенно трудно прогнозировать экономическую динамику в начале войны – происходят быстрые и сильные переходные процессы – шоковая реакция.

В-третьих, при всех недостатках эволюционно отмирающего политэкономического метода, его часто нечем заменить, особенно в кризисных, стрессовых, военных ситуациях в странах с развивающимися рынками, так как маневр бюджетными средствами и монетарная (валютная) политики там еще во многом зависит от политиков.

Чем слабее системная макроэкономическая среда, тем слабее экономическая система, и тем более страна подвергается рискам военной агрессии. В современном мире развивающаяся экономика подвергается повышенным рискам военного нападения и эндогенно, и экзогенно: ослабевая она подвергается большему риску внешнего военного нападения агрессора (пример Украины); начинают усиливаться экономически, особенно при слаборазвитых институтах и свои специфические угрозы безопасности. Однако по исчерпанию возможностей текущей парадигмы развития господствующего технологического уклада, эпицентром военной агрессии становятся развитые страны (пример наполеоновских войн, Первая и Вторая мировые войны).

Вывод

В развивающейся экономике при возобладании бихевиористского фактора экономическая динамика (реального ВВП) будет резко проваливаться в отрицательную зону всегда, независимо от того, есть война или ее нет. Война же только усилит этот процесс. Речь идет о ситуациях, когда для развивающейся экономики совпадают как минимум два-три условия из перечисленных ниже: 

- траектория динамики реального ВВП на уровне ниже динамики естественного уровня инфляции; 

- ВВП на душу населения значительно ниже уровня развитых стран (< $  11 тыс./ на душу населения); 

- Центральный банк проводит чрезмерно жесткую монетарную политику; 

- в экономике имеет место эффект вытеснения инвестиций, монетизация экономики ниже 60%, высокие рыночные процентные ставки. 

Достаточно шокового события, чтобы усилить бихевиористские кризисные факторы в экономике [6]. 

Хотя война сама по себе уже является мощным бихевиористским фактором, она еще является и разрушительным фактором. Поэтому, если кривая прироста ВВП проходит две линии сопротивления – минус 5% и минус 15%, то затем она останавливается уже на уровне около минус 30% – всегда, при соблюдении перечисленных условий.

Может ли экономика «провалиться» ниже этого значения? Наблюдения показывают, что это бывает не так уж часто, но бывает. В этом случае падение ВВП остановится на уровне минус 60%.

На приведенных заключениях и основан наш прогноз. Ожидаемое падение ВВП в 2022 г.– минус 30%. Хотя этот прогноз и не публиковался заблаговременно, все же он был озвучен нами в СМ� летом 2022 г.

В 

[1] В какой-то мере войной в условиях развитой макроэкономической среды можно было бы считать войну в Югославии, но по отношению к Европе (ЕС), где системная макроэкономическая среда к тому времени достигла определенного развития, это событие все-таки было внешним фактором.

[2] Макаренко І. П., Найдьонов В. С., Рогожин О. Г., Петраков Я. В. Сценарно-поетапна модель валютно-фінансових криз: системи індикаторів. К. : ПП «НВЦ «Профі», 2014. 184 с. ISBN 978-966-2398-17-5

[3] См. его «Промышленные кризисы Англии…»

[4] Calvo Guillermo A., Izquierdo Alejandro, Mejia Luis-Fernando.Systemic sudden stops: the relevance of balance-sheet effects and financial integration. Inter-American Development Bank (BID), Research Department Working Papers #637, July 2008. - 43 p

[5]Там же.

Опубликовано на сайте: 2024-02-28