Мировая экономика. Почему важна комплексная стратегия экономреформ, а «перекосы» снижают шансы на успех

Майкл Спенс  лауреат Нобелевской премии по экономике

Мировая экономика не блещет темпами роста, поэтому в разных странах пытаются разрабатывать и внедрять стратегии их восстановления. Ключевое слово здесь – «стратегии». Чтобы преуспеть, политикам нужно поддерживать открытость экономики, стимулировать государственные инвестиции, повышать макроэкономическую стабильность, усиливать рыночные рычаги распределения ресурсов. Мероприятия по достижению этих целей нужно объединять в более или менее сбалансированные пакеты. Решать лишь некоторые из задач – значит существенно ослаблять общий эффект.

Наглядный пример – Китай. До того, как в 1978 году Дэн Сяопин объявил о переходе к «политике реформ и открытости», уровень инвестиций КНР в госсектор был сравнительно высок. Но плановой экономике с ее централизованным управлением недоставало рыночных стимулов. У Китая не было выхода на крупнейшие мировые рынки товаров, инвестиций и технологий. Как следствие, отдача от государственных инвестиций была скромной, а экономические показатели страны – посредственными.

Экономические преобразования в Китае начались в 1980-х, с внедрения рыночных стимулов в сельскохозяйственном секторе. Эти изменения вели к тому, что экономика постепенно становилась более открытой. Процесс ускорился в первые годы последующего десятилетия. Вскоре после реформ темпы роста ВВП достигли 9% в год, а доходность госинвестиций стремительно возросла.

Ключ к успеху стратегии роста – формировать ее так, чтобы ее элементы взаимно усиливали и дополняли друг друга. К примеру, повышение отдачи от государственных инвестиций – основной пункт любого плана развития. Но он требует дополнительных мер в других областях, начиная с повышения эффективности распределения ресурсов и заканчивая оздоровлением институциональной среды.

Разумеется, конкретный состав пакетов реформ зависит от уровня развития страны. Переходные экономики по темпам роста заметно отличаются от стран со средними и высокими доходами. Но основной принцип везде один и тот же. Например, Китай вышел на траекторию стремительного роста лишь после того, как внедрил комплексный пакет реформ. Фрагментированная политика ведет к вялому восстановлению. Показатели роста и темпы создания рабочих мест отстают от потенциально достижимых значений, что мы и видим сегодня в некоторых развитых странах.

Посмотрите на динамику изменений в США и Евросоюзе после кризиса. Обе экономики столкнулись с серьезными проблемами, но Соединенные Штаты восстанавливаются несколько быстрее (пусть там и есть большие трудности с созданием рабочих мест для среднего класса).

США не внедряли крупномасштабной программы бюджетного стимулирования, направленной на рост государственных инвестиций. Многие экономисты (и я в том числе) считают, что благодаря такой программе восстановление шло бы быстрее, а долгосрочный рост стал бы более устойчивым. Кроме того, США не может похвастать слишком уж эффективной системой госуправления: немногие сейчас скажут, что американское власти работают хорошо. Особенно с учетом горячих споров вокруг роли, которую должно играть правительство.

Американской экономике помогли два обстоятельства. Во-первых, с точки зрения структуры она устроена более гибко и динамично по сравнению с европейской. Во-вторых, у Федеральной резервной системы полномочия гораздо шире, чем у Европейского центрального банка. Как следствие, монетарная политика ФРС была намного более агрессивной. Эксперты расходятся во мнении относительно того, насколько важны два этих фактора. Соизмерить их вес действительно непросто. Однако, не рискуя сильно ошибиться, можно сказать, что оба они сыграли свою роль в восстановлении экономики США.

Сейчас Европа делает крупную ставку на наращивание государственных инвестиций на уровне ЕС. Вводятся и национальные программы, которые, вероятно, найдут отражение в бюджетных нормах Евросоюза. Нехватка госинвестиций – традиционная причина медленного роста, а значит, это шаг в верном направлении.

Но одних только госинвестиций недостаточно. Все хотят приспособиться к изменениям в движимой технологиями глобальной экономике, стать конкурентоспособными. Для этого необходимы комплексные структурные реформы, направленные на стимулирование частных инвестиций и инновации. Без них все программы госинвестирования – слабый рычаг экономического роста. Госинвестиции за счет новых долгов приведут к краткосрочному оживлению. Ценой станет бюджетная стабильность в долгосрочной перспективе.

Проблема в том, что проводить структурные реформы трудно, как бы банально это ни звучало. Реформаторы наталкиваются на политический протест со стороны тех, для кого нововведения поначалу обернутся трудностями. Прежде всего речь идет о компаниях и отраслях, процветающих в сложившихся условиях. Чтобы в итоге от реформ выиграли все, необходима также атмосфера доверия и решимость не допускать послаблений, ведущих к злоупотреблениям.

И последнее: структурные реформы дают эффект не сразу. К Еврозоне это относится в первую очередь. При переходе на единую валюту ее члены лишились важного инструмента – возможности регулировать валютный курс в зависимости от уровня развития экономики своих стран.

Президент ЕЦБ Марио Драги недавно заявил, что свободы отдельных членов ЕС в некоторых политических аспектах следовало бы урезать. Причина – их внутренняя политика сдерживает рост и негативно влияет на соседей. Централизованное банковское регулирование и без того ограничивает свободу действий национальных финансовых регуляторов стран-участниц ЕС. Но Драги подразумевает более широкие ограничения.

Можно ли реализовать предложение Драги в политическом климате ЕС? Даже если и можно, есть ли в этом смысл? Любая экономика делится на регионы, которые различаются производительностью, темпами роста и уровнем интеграции. Даже если страна в целом успешна, в ней обязательно найдется регион, где сложно преодолеть отставание в качестве общего управления и политических решений.

Возможно, проблема частично решится, если не давать регионам (в случае с ЕС – странам-участницам) отставать в проведении реформ. Но у централизации есть своя цена. Курс на согласованность политик чреват неизбежными рисками. Ключевым инструментом их снижения может стать мобильность рабочей силы – возможность перемещения кадровых ресурсов (в особенности – образованной молодежи) из отстающих регионов туда, где выше шансы найти хорошую работу.

В нынешних условиях мобильность кадров в ЕС далека от идеала, но это можно исправить. Для ее повышения необходимо улучшить языковую подготовку соискателей, а также принять что-то вроде «Лиссабонской стратегии роста и занятости». Целью этого проекта, который завершился в 2010 году, было создание инновационной «экономики знаний» на основе инклюзивной политики в социальной сфере.

Как и в случае с любым другим элементом стратегии роста, сама по себе высокая мобильность рабочей силы не решает всех проблем. Единственный способ достичь успеха – сделать все элементы взаимодополняющими. Возможно, пол каравая и лучше, чем ничего. Но половина ингредиентов не гарантирует достижения половины желаемого результата.

forbes

Опубліковано на сайті: 2015-02-06