Если все-таки "варяги"?

На кого ориентироваться, чтобы построить конкурентоспособную экономику

Андрей Блинов, Виталий Коваленко, Александр Данковский, для ЭП

Правительство Владимира Гройсмана полностью отказалось от услуг министров-иностранцев. Таким образом, признаны неудачей попытки пригласить на ключевые государственные посты граждан Грузии, Словакии, США, Германии.

Украинским реформаторам не следует искать страну-идеал, чей опыт можно в полном объеме перенести на отечественную почву. Гораздо эффективнее изучить преобразования в отдельных сферах разных стран. Для этого авторы составили гид по успешным реформам за последние четверть века. Проект "Путь к успеху" составил идеальный Кабмин на основе не политических предпочтений, а экономических достижений. Он пригодится, если вдруг "варяги" вновь будут востребованы в Украине.

"Правительство варягов" 2.0

Еще год назад в Украине была популярна идея "варягов". Мол, специалисты из-за рубежа знают, как должна работать успешная экономика, и прекрасно видят дорожную карту реформ, по которой необходимо пройти Украине. Сегодня, по итогам работы второго правительства Яценюка, эта идея подзабылась. Что хорошо для исследовательских целей проекта, поскольку позволяет максимально деполитизировать вопрос. Итак, исследователи проанализировали, какие страны совершили за последнюю четверть века рывок в области конкурентоспособности в той или иной области. Результаты представлены в виде инфографики. Основываясь на этих данных, аналитики составили условный Кабмин Украины, если бы стояла политическая задача сформировать его из по-настоящему успешных реформаторов. Премьером решили предложить украинца — из патриотических побуждений. Конечно, такой подход следует воспринимать с изрядной долей юмора. Авторы далеки от иллюзий, что "заграница нам поможет" просто так, в ущерб своим интересам, но, как известно, в каждой шутке… Из таблицы-обоснования "Почему они?" можно понять, что послужило основой такого выбора. Большинство "варягов-министров" представляют европейские демократии, чей опыт последней четверти столетия стоило бы учитывать. Однако в списке есть Турция и Малайзия, чьи власти нередко обвиняются в восточной деспотии. Что общего можно выделить в этих столь разных странах? Пожалуй, три обстоятельства. Первое. Присутствие некоего разумного начала. Реформы проводились осознанно и целенаправленно. Как правило, их не воплощал один человек, как Дэн Сяопин в Китае или Лешек Бальцерович в Польше. Второе. На пресловутую "невидимую руку рынка" правители, прежде всего, азиатские теневые реформаторы, не слишком полагались, предпочитая сочетать природное и разумное. Избитая, но правильная метафора: выбирали сад, а не дикий лес. Третье. Бизнесу, в том числе иностранному, в этих странах комфортно. Это не обязательно "нулевая толерантность к коррупции". В бизнес-литературе встречается термин "эффективная коррупция". Относят его не только к Китаю, но и к Индонезии. Суть: получатель взятки непременно становится активным партнером и покровителем дающего. Уж если взял на себя какие-то обязательства, то непременно их выполнит. В Украине с этим как раз едва ли не главная беда: многие готовы брать "барашка в бумажке", но без малейших обязательств. Поэтому, вероятно, с украинской коррупцией все же придется бороться по-европейски. Как в Польше или Эстонии.

Успех — это конкурентоспособность

Наверняка все хотят, чтобы Украина была успешной. И государство, и страна, и граждане. Однако понятие "успех" размыто, его сложно описать математическими или эконометрическими величинами. В отличие от конкурентоспособности. Ведь кто такой успешный человек? Тот, который конкурентоспособен в жизни, на рынке труда. Чьи навыки, знания и способности востребованы, а труд — хорошо оплачиваемый. Поэтому между словосочетаниями "успешная Украина" и "конкурентоспособная Украина" можно ставить знак равенства. Сухое определение конкурентоспособности означает способность компании, отрасли или страны продавать товары и услуги на какой-либо рынок лучше или хуже по сравнению с возможностями других компаний, отраслей и стран. Таким образом, любая программа реформ должна означать не просто некий набор изменений, а положительный ответ на вопрос: делает ли реформация страну, ее экономику более конкурентной, то есть более сильной? Конечно, это сложно для восприятия широкой общественностью. Куда проще простые ответы-лозунги: "Хочу в Европу", "Вор должен сидеть в тюрьме", "Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным". Однако по итогам трехлетнего кризиса общество выросло, и его теперь уже не удовлетворяют одномерные примеры, мол, сделаем точно так, как в Грузии, Сингапуре или Польше. Если бы все было так просто, за два года бы скопировали и сделали. Можно, конечно, поискать оправдания в области "политической воли", "инерционного мышления", "противодействия реваншистов", однако за этими фразами теряется сам смысл. Условный Сингапур можно построить только в определенных исторических, политических и экономических условиях. То есть Украина должна стать бывшей британской колонией, расположенной на островах теплого моря, с многолетним диктаторским режимом, где население исповедует буддизм, даосизм и конфуцианство. Все это лишь уводит от экономико-географических реалий и вообще от реалий. Поэтому разговоры о вторых Швейцарии или Грузии ни к чему не приведут. Учиться надо у всех стран планеты, выбирая самые лучшие реформы в отдельных областях. Да, Сингапур — второй в Индексе глобальной конкурентоспособности — ИГК — от Всемирного экономического форума — ВЭФ. При этом он далеко не лидер в вопросах сложности бизнес-процессов и инноваций. Эстония входит в топ-30 наиболее конкурентоспособных экономик, но по размеру рынка 98-я. Украина значительно выше. Наконец, Грузия, которая в силу общности геополитических интересов и благодаря харизме Саакашвили и либерализму Бендукидзе долго считалась образцом реформ на постсоветском пространстве вплоть до огульного свиста в адрес тех, кто сомневался в безупречности грузинского образца. Однако эта горная страна лишь на 13 ступенек выше Украины в рейтинге ИГК, а в защите прав интеллектуальной собственности, качестве образовательной системы, глубине профессионального обучения, эффективности антимонопольной политики, качестве спроса на товары, эффективности финансовой системы, уровне расходов на исследования и опытно-конструкторские разработки находится во второй сотне стран. При этом ВЭФ всячески подчеркивает прогресс Тбилиси в сферах борьбы с коррупцией и минимизации госрегулирования. Этот опыт обязательно надо изучать и перенимать, а там, где успехи сомнительны или вовсе отсутствуют, — искать другие лекала.

Ни добавить, ни отнять

Если забить в поисковик словосочетание «добавленная стоимость», 99% поисковой выдачи по Украине составят сообщения об НДС. Всех волнует налог, обеспечивающий больше всего доходов государственного бюджета (около 35% поступлений). А вот его база мало кого волнует. Лишь изредка в речах отраслевых чиновников или представителей профильных ассоциаций можно услышать призывы к увеличению степени переработки продукции. Украина, частично переключившись с экспорта металла на экспорт аграрной продукции, не избежала крепкой зависимости от мировой ценовой конъюнктуры. Ведь торговля что одной, что другой продукцией зиждется на ценовой конкуренции. Соответственно, снижение спроса или увеличение предложения со стороны конкурентов — как в свое время произошло с Китаем и сталью — создает риски для экономики. Поэтому переориентация на более глубокую переработку жизненно важна. Добавленная стоимость — это, по сути, разница между объемом продаж и суммой закупленных извне товаров и услуг. Она состоит всего их трех статей: оплаты труда — примерно 45%, налогов — 10-15% и прибыли — 40%. Структура заметно отличается по разным отраслям и секторам экономики. Высокая доля добавленной стоимости в продажах — не обязательно следствие глубокой переработки и использования высоких технологий. Такая ситуация может сложиться в результате благоприятной конъюнктуры или монопольного положения. А в сфере услуг этот показатель высок по определению, поскольку закупки необходимы лишь для обеспечения оказания услуг. По данным Госстата, в Украине отношение валовой добавленной стоимости к выпуску во все годы, по которым есть соответствующая статистика, — начиная с 2001 года, колеблется в пределах 39-42%. Однако это — "средняя температура по палате". Как уже упоминалось, в сфере услуг она выше. Выше даже в добывающей промышленности, что, впрочем, можно объяснить ценовой конъюнктурой. В сельском хозяйстве — как раз среднестатистические 42%. А вот в остальных секторах ситуация заметно хуже. В жилищно-коммунальном хозяйстве это уже 31%, что наглядно отражает недостаточное качество услуг. В строительстве доля добавленной стоимости составляет 22%. Это дань высокой доле материалов в себестоимости зданий, а также качеству новых домов. В США другие цифры: 72% и 55% для ЖКХ и строительства соответственно. Самый низкий показатель по доле добавленной стоимости в Украине зафиксирован в перерабатывающей промышленности — всего 19%. В принципе, в этом секторе он во всем мире относительно низкий, например, в США — 34%. Однако в случае Украины это говорит о том, что структура самой отрасли сдвинута в сторону продукции низкой степени переработки. Особенно это видно на примере структуры экспорта. Из продукции АПК Украина продает в основном зерно и подсолнечное масло, но редко — готовые продукты питания. В промышленности — металлопрокат и все меньше — машины. Впрочем, отраслевая структура добавленной стоимости за годы независимости изменилась в лучшую сторону. Доля сельского хозяйства, перерабатывающей промышленности и ЖКХ существенно сократилась, услуг — выросла. В некоторых случаях — значительно. Иными словами, информатизация 21 века постепенно проникает в Украину, делая ее экономику все более сервисной. По сравнению с развитыми экономиками мира этого, конечно, недостаточно. По оценке Всемирного экономического форума, Украина находится в группе стран, ориентированных на эффективность, а не на инновации. Изменить ситуацию непросто. Создание производств с более высокой добавленной стоимостью требует огромных инвестиций. Выбор источников узок: убеждение иностранных инвесторов, решительная приватизация гигантов с целью прихода технологий, государственные инвестиции. Как правило, Украина выбирает четвертый путь — ждать. Кстати, наличие в стране производителей-нерезидентов само по себе не гарантирует высокую добавленную стоимость. Так, цена плеера Apple iPod на выходе из китайской фабрики в 2008 году составляла 144 долл, при этом только 4 долл из этой суммы приходилось на китайскую добавленную стоимость. В целом, в китайском экспорте более 60% приходится на иностранную добавленную стоимость. Пример еще одной страны — сборочной фабрики, Пуэрто-Рико, также характерен. У этого конвергированного со США государства одна из наиболее высоких долей обрабатывающей промышленности в ВВП в мире. Тем не менее, именно это государство было вынуждено недавно объявлять дефолт. Однако даже такой формат работы обеспечивает занятость, а в перспективе позволяет национальной экономике абсорбировать технологии. Тот же Китай уже способен создавать свою высокотехнологическую продукцию, и в отдельных областях, например, элементах питания, стал признанным лидером. Высокой доли переработки достичь получается только эволюционным путем, если не решаться на демонтаж национального государства. 37 государств, которые по классификации ВЭФ ориентированы на инновации — США, Канада, Израиль, большинство членов ЕС, Япония, Южная Корея, Гонконг, Сингапур, Тайвань, Австралия, Новая Зеландия, — пришли к нынешнему состоянию не сразу. Например, японское экономическое чудо, в результате которого страна вышла на второе место в мире по объему ВВП, длилось почти полвека. Да и Эстония не сразу перестроилась. Хотя небольшой стране это сделать легче. Дмитрий Горюнов

Чем богаты, чем больны

Безусловно, можно гордиться, что за четверть века независимости Украина стала экспортером подсолнечного масла номер один в мире. Но едва ли кто-то будет утверждать, что отечественная экономика процветает или процветала два года назад. Сто двадцатые места в мире по уровню доходов населения — слишком низко для амбиций страны, умеющей делать космические корабли, построившей в кооперации с бывшими союзными республиками самый большой в мире грузовой самолет, ставшей одним из пионеров в расщеплении атома и создании компьютера. Способной накормить десятую часть населения планеты, наконец. Низкая конкурентоспособность приводит к одной из главных угроз для будущего развития — оттоку интеллекта из страны. Этого нет в отчетах Госстата, но если зайти в социальные сети, можно убедиться, сколько талантливых людей уже заняты за рубежом либо вовсю подумывают о трудовой миграции. Украина в рейтинге глобальной конкурентоспособности находится на 79-м месте в списке из 140 стран. Это регулярное исследование от организаторов Давосского форума наглядно показывает, в каких сферах у страны не ладятся отношения с конкурентоспособностью, а где радикальные изменения не требуются. Что сейчас настойчиво предлагается реформировать? Здравоохранение, школьное образование. Несмотря на всю критику, эти сферы признаются весьма неплохими с точки зрении глобальной конкурентоспособности. Международные эксперты настойчиво советуют власти начать с себя — с институтов. А убирать барьеры необходимо, прежде всего, в инновациях, тем самым создавая основу, чтобы в стране оставались "светлые головы". Главными экспортными товарами еще десятилетие назад считались черные металлы и минеральные удобрения. Однако уже в середине 2000-х годов стало понятно, что эти два направления украинского бизнеса теряют былую конкурентоспособность. Главная причина — они основаны на затратной советской экономике, а Украина как тратила в три-четыре раза больше энергии на производство единицы товара, так и продолжала тратить до последнего времени. В мире, прежде всего, в Китае и на Ближнем Востоке, появлялись более эффективные производства металла и удобрений. При этом цена на российские энергоносители для украинского бизнеса оказалась не ниже, а даже выше мировой. Украинский бизнес этот тренд видел. Понимал, что "годы тучные" заканчиваются, потому вкладывал "металлические" и "химические" деньги, прежде всего, в сельское хозяйство — от выращивания пшеницы до свиноводства и понемногу — в альтернативную энергетику, фармацевтику, IT. Словом, где есть масс-маркет. Однако конкурентоспособными на мировом рынке украинцев это автоматически не сделало. По данным рейтинга Мирового банка Doing Business, Украина с 2006 года провела 27 успешных реформ, и формально такая динамика — одна из лучших в мире. В частности, появились электронная система подачи деклараций и уплаты единого социального взноса, единое окно, упрощена регистрация юрлиц. Реформы приятные, подталкивающие бизнес работать, но они не убедили массового инвестора вкладывать в Украину. Это условие обязательное, но недостаточное. Поэтому в рейтинге Doing Business страна поднялась лишь до 83-й строчки, как бы ни зубрили чиновники методичку с особенностями подсчета этого показателя.

На кого равняться

Украинская экономика — открытая, то есть очень зависима от экспорта. Здесь слаб внутренний спрос, значительная часть капитала крупного и среднего украинского бизнеса выведена за рубеж. При этом общество настроено на построение демократической страны с рыночной экономикой. При таких вводных успех всецело зависит от того, пойдут ли в страну инвестиции. Реалии таковы. За последние 15 лет в Украину в среднем за год поступало 109 долл прямых иностранных инвестиций — ПИИ — из расчета на одного жителя страны. Это крайне мало. В Чили данный показатель в семь раз больше, в Польше и Словении — втрое, в России и Малайзии — вдвое. Среди 43 инвестиционно-привлекательных развивающихся рынков Украина оказалась хоть и не в самом конце списка, однако она уступает группе стран, которые Stratfor назвал PC-16 или Post-China Manufacturing Hubs — производственные площадки, которые могут прийти или уже пришли на смену "мировой фабрике", то есть Китаю. В их числе — Бангладеш, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Мьянма, Филиппины, Шри-Ланка, Вьетнам, Эфиопия, Кения, Уганда, Танзания, Доминиканская республика, Мексика, Никарагуа, Перу. Отличительной особенностью многих таких государств было создание агентств по привлечению инвестиций — АПИ. Практика существования АПИ стала активно развиваться в мире еще с 1990-х годов и стала шансом для стран третьего мира. Сейчас такие агентства существуют почти во всех странах, хотя далеко не все из них успешны. АПИ выполняют ряд функций — от целевых исследований до комплексного сопровождения инвесторов. Приоритеты таких агентств могут отличаться в зависимости от уровня развития экономики. В развитых странах АПИ обеспечивают привлечение инвесторов, пост-инвестиционную поддержку, консалтинг. В переходных экономиках добавляются две важные функции: участие агентства в выработке госполитики по ПИИ и поддержка инвесторов в ходе приватизации. Нередко АПИ берут на себя задачу по поддержке местных инвесторов. Финансирование таких агентств в основном осуществляется за счет госбюджета, однако частично покрывается платой за их услуги. При этом есть немало кейсов, когда такие структуры финансируются за счет международных организаций и частных грантов. Наибольший эффект их деятельности получается в комбинации с реформами налоговой сферы, направленными на облегчение запуска новых бизнесов. *Материал подготовлен в рамках иcследовательского проекта, который реализуетсяКиевским международным экономическим форумом совместно с ведущими СМИ Украины. В 2015 году была опубликована серия аналитических материалов, раскрывающая особенности подсчёта отдельных показателей Индекса глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума, анализ места Украины в мире по каждой из составляющих, а также рекомендации по повышению позиций страны в ИГК.

Проект "Путь к успеху" включает в себя серию публикаций и мероприятий по ключевым вопросам реформирования экономики Украины. Цель проекта — актуализировать и донести до общества наиболее эффективные инвестиционно-инновационные модели развития стран в XXI веке.

epravda

Опубліковано на сайті: 2016-08-13