Членство в ЕС как пряник для граждан и кнут для элит

2016-й должен был стать годом решительной украинской евроинтеграции. Логичным продолжением внедрения Зоны свободной торговли с ЕС виделось Соглашение об ассоциации, и наконец – безвизовый режим с Шенгенской зоной. По двум последним «пунктам программы» сроки реализации постоянно отодвигались.

1 мая 2005 года восемь стран Восточной Европы (включая три Балтийские республики) вступили в Евросоюз. Спустя два года к ним присоединились Болгария и Румыния. Экономика и уровень жизни за прошедший после вступления период в этих странах заметно выросли, что стало предметом нескрываемой зависти со стороны украинцев.

Принятые же несколько недель назад по настоянию Нидерландов уточнения к Соглашению об ассоциации Украины и ЕС лишний раз подчеркнули:

Украина не является кандидатом в члены ЕС и не может на это претендовать;

украинские граждане не могут претендовать на право жить и работать в ЕС;

Украина не будет получать финансовую помощь от ЕС, в том числе на инфраструктурные проекты, и не в праве на нее претендовать;

Украина не может претендовать на военную помощь и защиту от ЕС.

То есть случилось то, о чем говорили еще в 2013 году противники подписания Соглашения об ассоциации.

Но давайте разберемся, за счет чего произошли изменения в вышеперечисленных странах, и могла ли на них рассчитывать Украина накануне и после событий Евромайдана?

Что получили «новые» члены Евросоюза?

Во-первых, финансовую безвозмездную помощь через инфраструктурные фонды и фонды помощи сельскому хозяйству – от 20% до 30% ежегодного бюджета новых членов ЕС. Это позволило значительно улучшить инфраструктуру государств (транспорт, дороги, водоснабжение и энергетический сектор).

Первые годы после вступления в ЕС пришлись на невиданный экономический подъем мировой экономики. Европейская экономика просто захлебывалась от «лишних денег». Европейские дотации составили примерно 25-30% доходной части бюджетов новых стран. К примеру, в Литве в 2007-2013 годах через фонды инфраструктурного развития получено свыше 7 млрд евро, и еще 2,286 млрд евро субсидий фермерам по программе развития сельского хозяйства.

Всего же страны «Новой Европы» получили от ЕС в первый бюджетный период (2005-2012 годы) около 160 млрд евро. Активные вливания продолжились и во второй бюджетный период (2013-2020 годы).

Так, в Литве в этом году на 17 октября было выплачено 270 млн евро 113,5 тыс. получателей сельскохозяйственных субсидий. В отличие от Украины, все полученные деньги – не кредиты, которые нужно когда-то вернуть, а безвозмездная помощь. И приходить в регион она стала задолго до вступления в ЕС – например, Литва в 1999-2004 годы получила около 1 млрд евро на развитие транспортной инфраструктуры.

Второй бонус – открытие для новых граждан ЕС рынков труда в Великобритании, Ирландии, а позже – Швеции, ФРГ, Нидерландах и т.д. Это моментально снизило безработицу в Восточной Европе и подняло уровень заработной платы, особенно для рабочих специальностей.

На рынки труда Великобритании и Ирландии хлынул поток легальных трудовых мигрантов – гастарбайтеров. Так, только из Литвы сразу после вступления в Евросоюз эмигрировало около 700 000 человек трудоспособного возраста (в основном 25-40 лет) – то есть свыше 25% от всех трудоспособных жителей страны. Похожие пропорции наблюдались в Словакии, Латвии, Польше, Румынии и Болгарии. Это резко снизило уровень безработицы, а на многие квалифицированные специальности (строители, электрики, сантехники) возник кадровый дефицит, что подняло заработную плату для оставшихся на родине. Это, в свою очередь, подняло за десять лет членства в ЕС зарплату абсолютно всем оставшимся примерно в два раза.

Третий фактор – создание новых сфер на трудовом рынке. В Литве в одном лишь Национальном платежном агентстве, которое занимается распределением европейской помощи исключительно сельскохозяйственному сектору, занято почти 900 работников.

Кроме того, в разы увеличился спрос на аудиторов (все получатели субсидий должны регулярно проходить аудит), юристов-международников, переводчиков. Вот, когда наконец-то пригодились тысячи выпускников юридических, экономических и политических факультетов вузов, ставших столь популярными с приходом свободного рынка в начале 1990-х годов.

В-четвертых, открыты тысячи рабочих мест в европейских структурах для чиновников и политиков из новых стран-членов ЕС.

Вступление в ЕС новых членов из Восточной Европы пришлось на короткий период расцвета и подъема мировой капиталистической системы после победы над социалистическим блоком и создания воистину глобальной либеральной экономики

А вот политическую и бюрократическую элиту ждал принятый сюрприз – в евроструктурах для них открылись тысячи новых рабочих мест. Так, к примеру, официальных переводчиков с литовского языка в структурах Еврокомиссии и Европарламента работает более 200 человек. А переводчики нужны со всех 24-х официальных языков Евросоюза во всех официальных учреждениях (в том числе агентурах и судах).

Точной статистики обнаружить, к сожалению, пока не удалось, но только литовских граждан в структурах Евросоюза работает свыше 2000 человек (некоторые источники говорят об около 3000). И это – из страны с населением менее 3 млн человек. При этом переводчик получает в евроструктурах зарплату примерно в 2-3 раза больше, чем его коллега в бюро переводов в Вильнюсе, и раза в четыре больше, чем учитель английского языка в литовской школе (львиная часть переводчиков – педагоги-филологи по образованию).

Но это – крохи по сравнению с высокопоставленными чиновниками. Так, в Еврокомиссию каждая страна делегирует по комиссару. Даля Грибаускайте, комиссар по финансам и налогам, до того как стать президентом Литвы, зарабатывала в Европейской комиссии $345 000 в год – почти в пять раз больше, чем на президентском посту. Согласно правилам ЕС, ей выплачивали выходное пособие в размере минимум 96 000 евро в год еще четыре года по окончании каденции. А еще есть судьи, европослы, главы агентств.

Плюс чиновнику такого ранга, как европарламентарий, оплачивается аренда жилья, выплачиваются пособия на детей и их обучение, медстраховка всей семьи. Фактически Европарламент (с более 200 парламентариями от «новых членов») стал местом почетной пенсии для заслуженных национальных политиков или площадкой обкатки молодых амбициозных лидеров из старых политических династий. Самый яркий и известный в Украине пример – литовские дед и внук Лансбергисы.

Что не так с Украиной?

А теперь еще раз: почему это все стало возможным для стран Восточной Европы и невозможно для Украины? Дело вовсе не в войне/АТО и позиции России. Проблема значительно глубже и фундаментальнее.

Вступление в ЕС новых членов из Восточной Европы пришлось на короткий период расцвета и подъема мировой капиталистической системы после победы над социалистическим блоком и создания воистину глобальной либеральной экономики. На волне этого подъема росли экономики всей Европы, а вместе с ними – новых стран-членов ЕС. Евросоюз щедро направлял внушительные суммы на различные программы в эти страны. Деньги, поступая в экономику, так или иначе доходили до каждого конкретного гражданина, улучшая жизнь в том числе и условной бабушки из далекого села.

И эта европейская мечта была хорошо разрекламирована украинским чиновникам и представителям «гражданского общества» сотней высокопоставленных европейских советников – бывших чиновников высшего уровня из европейских стран, отправленных в Украину на почетную пенсию учить «европейским ценностям» украинских коллег. Среди них – бывший председатель Верховного суда Литвы и главный комиссар полиции Литвы. Вероятно, истории личного успеха данных советников тоже сыграли роль в популяризации евромечты у украинской элиты.

Украинские олигархи не обращали внимания на истории «раскулаченных» своих восточноевропейских коллег, и искренне верили, что если они приведут Украину в «европейскую семью», то станут частью западной элиты, окончательно легализовав свои капиталы и надежно защитив их от рейдерских атак россиян. Средний бизнес, в свою очередь, наивно питался мечтами, что сможет, как и восточные европейцы, получать дотации. Они уже «видели» тысячи построенных на эти средства новых заводов, элеваторов, электростанций и даже туристических объектов.

Но эта экономическая модель завершилась.

Капиталистическая система может развиваться, только растя. А расти возможно тремя способами: увеличивая количество потребителей, увеличивая доходы потребителей или включая в систему новые рынки (страны) потребления. После включения в систему социалистического блока таких стран больше не осталось.

Практически весь развитый мир переживает демографический кризис – населения рождается значительно меньше, прироста в должной степени нет, а стареющие граждане потребляют в целом существенно меньше, чем в молодости.

Ну, а уровень реальной заработной платы, пересчитанный по покупательной способности, на Западе застрял на уровне 60-х годов ХХ века. Вот и пришел конец капитализма, который теоретически описал еще 150 лет назад Маркс, и который десятилетие назад провозгласили антагонисты Валлерстайн и Фукуяма.

К сожалению, время легких быстрых денег в мировой экономике прошло. Фактически все развитые страны мира переживают экономический упадок. И пусть статистика вас не обманывает – тот рост, который она показывает, скрывает за собой суть проблемы. Практически весь рост присваивают себе финансовые элиты развитых стран, в то время как средний и малый бизнес беднеют вместе со средним классом и квалифицированными рабочими.

Это и стало основой победы Brexit, Трампа и т.д. Денег в Европе в нужном количестве не осталось и на себя, не то что на Украину. Уже сейчас в ЕС активно обсуждается бюджет после 2020 года, в котором предусмотрено сократить дотации в разы. Поэтому все надежды украинской элиты на повторение балтийско-польского сценария были обречены на провал изначально – Украина опоздала с евроинтеграцией минимум на 5-10 лет.

Украина не нужна Евросоюзу ни как член-союзник, ни как поставщик рабочей силы (исключение – Польша), ни как рынок потребления: потреблять в нужных объемах тут особо некому. А неограниченный ввоз европейских товаров, типа б/у автомобилей, украинские популисты-либералы и так скоро разрешат под аплодисменты «простых украинцев». Но в европейских столицах такой либерализм никто не оценит даже намеком на возможное членство. Впрочем, как и все остальные экстренные методы – от защиты прав секс-меньшинств до вырубки на экспорт всех лесов под корень.

Украине нечего особо унывать и жаловаться, ведь в середине нулевых украинское общество также пережило невиданный и в целом неожиданный подъем. В то время, к примеру, уровень заработных плат в Киеве был выше, чем в Вильнюсе, на любом уровне – от кассира в супермаркете до топ-менеджера корпорации либо банка. И последние получали зарплаты выше подавляющего большинства восточноевропейских коллег. Это при значительно меньших налогах и всеобщем их игнорировании.

Евросоюз ждут глубокие перемены. И в первую очередь, вовсе не из-за вопросов беженцев, секс-меньшинств или отношения к Путину. Просто в этой системе не осталось денег – надо глобально менять экономическую модель. Возможно, грядет новая эпоха национальных протекционизмов, которая в Европе усугубится новыми экономическими союзами.

В свете этого предложения некоторых украинских политиков оперативно принять в ЕС Украину вместо Великобритании воспринимались примерно так же, как предложения Юрия Лозы заменить собой Led Zeppelin и The Rolling Stones, якобы, не умеющих петь – в Брюсселе не знали, смеяться или плакать.

Александр Ланецкий

По материалам Forbes.ua

finance

Опубліковано на сайті: 2017-01-05